Ведуньи - Элизабет Ли (2021)

– Я вот никак не могу встретить ни феи, ни эльфа, – вдруг с огорчением сообщает она. – Я никого из них так ни разочка и не видала, а ведь это несправедливо! Это же они меня сюда прислали и сделали так, чтобы я в лесу проросла, а потом отдали меня тебе, мамочке и Джону.

– Ну, это уж они сами выбирают, с кем им встречаться.

Энни рассержена и швыряет найденный ведьмин камень на землю.

– Ну, такими вещами зря бросаться не стоит, – упрекаю ее я. – Лучше отнеси камешек маме, она сумеет его продать.

Энни начинает разгребать камни, пытаясь снова отыскать тот, что с дыркой, находит его, и я говорю ей:

– Ну, нам пора. Пошли. – Я целую ее в щеку и представляю себе, как было бы приятно, если б эта щечка стала пухлой от сытой и благополучной жизни. – Только ты никому не рассказывай о том, что я тебе говорила. А про Дэниела даже и не упоминай. Поняла?

Она хмурится, кивает и начинает снова складывать ракушки и водоросли в подол юбки. Потом говорит:

– А все-таки я буду очень рада, когда моя настоящая сестра назад вернется.

Мы идем домой, уверенные, что сегодня мать будет довольна нашим заработком. Наша тропа проходит мимо полей Тейлоров, и сердце мое тут же начинает биться быстрей, и я, невольно вытянув шею, выглядываю из-за зеленой изгороди. Но на поле никого нет, только ягнята, которых теперь держат в загоне; они там весело прыгают и играют, не ведая о том, какая судьба им уготована. Я приподнимаю Энни, чтобы и она посмотрела на ягнят.

Но когда я снова ставлю ее за землю, у меня за спиной вдруг раздается крик, и чьи-то руки хватают меня за плечи и крепко трясут. Не знаю, чего во мне больше – страха или надежды, – но быстро оборачиваюсь…

Конечно, это Джон! Хохочет так, что даже слюна в уголках его губ пузырится.

– Придурок! – ору я, разозлившись в основном потому, что это оказался не Дэниел.

– Ах вот ты где! – Энни так рада брату, словно все это время мы только и делали, что его искали. Она обнимает его за талию, а он ласково ерошит ей волосы и говорит:

– Привет, бельчонок!

– А это, Джон, наша другая сестра, – сообщает ему Энни. – Она похожа на Сару, но все равно не Сара.

– Даже так? Тогда говори, Другая Сестра, что ты всю ночь в лесу делала с фермерским сынком?

– Во-первых, не всю ночь. А во-вторых, ты уже спал, когда я домой вернулась. Было довольно поздно, и вы все спали.

Но Джон уже заметил, как я покраснела, и гнусно ухмыляется, не веря моему вранью.

– Ладно, ты эти сказки будешь маме рассказывать. Не сомневаюсь, она-то сразу тебе поверит.

И он убегает куда-то. Похоже, в сторону деревни, и меня снова одолевает тревога. Интересно, что у него на уме? Я настолько взволнована, что забываю отмыть ракушки от песка, и когда мы приносим их домой, мама сразу спрашивает, морща нос:

– Что это с ними такое случилось? – Потом она внимательно рассматривает камешек с дыркой, берет заработанную монету и с удовлетворением кивает.

– Мы собирались их вымыть, прежде чем домой идти, – пытаюсь я оправдаться.

– Собирались? Теперь-то какой смысл говорить об этом? – Мать сгребает ракушки в миску, вручает ее Энни и вытирает испачканные песком руки подолом юбки. – Хорошенько промой их у колодца. И не возвращайся, пока дочиста не вымоешь.

Я протягиваю к ней руку, пытаясь протестовать, но мамины слова останавливают меня. От удивления глаза Энни становятся круглыми, как две луны.

– Я одна туда пойду? – не веря собственным ушам, спрашивает она. – Сама?

– Да, сама. Ты уже достаточно большая. Ступай, ступай. Пора и тебе чем-нибудь полезным заняться.