Завтра может не быть - Анна и Сергей Литвиновы (2021)

В Каменке отец, капитан Советской армии, проживал в бараке. Примерно таком же, стандартном, как Кордубцев в Тайнинке: два подъезда, два этажа. Вода – из колонки на улице, туалет – на заднем дворе.

Очнувшись в теле отца в феврале пятьдесят девятого, Петренко быстро привык к отсутствию комфорта. Давно заведенный теплый утренний душ пришлось заменить обливанием холодной водой из колонки на улице. Ну и хорошо, здоровее будет. А что в уличном сортире вместо туалетной бумаги (ее в СССР начнут производить только через десять лет) аккуратно порезанная «Красная звезда» – вообще фигня вопрос. Как и необходимость притаскивать домой ведра с водой для готовки и мытья немудрящей посуды, печь топить по вечерам. Зато в его распоряжении целых две комнатки с кухонькой и электроплиткой, холодильник «Саратов» и даже ковер на стене.

Притом двери в ту пору в военном городке не запирались. Детей пускали гулять одних, чуть не с трехлетнего возраста, и жили дружно. После торжественного вечера в честь Двадцать третьего февраля крепко и радостно праздновали всем комсоставом части под пирожки, холодец и винегрет.

Но чтобы выполнить задание, Петренко требовалось перебраться в Москву. И отпуском вряд ли обойдешься, придется жить в Белокаменной на постоянной основе. А для того – из армии уходить. Тут как раз Хрущ затеял впечатляющее сокращение вооруженных сил – стало ему казаться, что одними ракетами современную войну можно выиграть. Поэтому дембельнули Петренко без особых препон. Хотя и посетовали формально, что такой блестящий офицер собирается из рядов уволиться. И в госпитале ему пришлось полежать, посимулировать высокое артериальное давление да обмороки.

Но перед тем он сумел запастись необходимым. Какое конкретно ему понадобится вооружение, он не знал, поэтому постарался затариться по максимуму. Во-первых, у фронтовика-майора Последкина перекупил два «левых» «ТТ». Отмазка у Петренко была железная: привык к оружию, на гражданке без пистолета скучно, да и мало ли что.

Но главное – он провернул следующую операцию. Как раз в марте на полигоне проходили учения с ночными стрельбами. Воспользовавшись этим, он прикарманил себе целый РПГ-2[45] и сумку с тремя гранатами. Как удалось? Все просто: лично контролировал вскрытие ящика с РПГ, а потом сунул один «выстрел» в свой командирский «УАЗ». Оттуда же выложил заранее заначенный (через старшину роты) использованный тубус – и списал его по окончании стрельб.

Пистолеты, РПГ и три гранаты к нему Петренко хранил, в первый раз уезжая из Каменки в столицу, по-простому: у себя в барачной квартирке под кроватью.

И сейчас, возвернувшись в Каменку, он не за личными вещичками своими, довольно скудными, пожаловал, а за этим богатством. Потому что чувствовал: время подходит.

Никто, конечно, на гранатомет и пистолеты не покусился. Кому нужно было это добро в расположении гвардейской стрелковой дивизии!

И здесь, в Каменке, подписав «бегунок» (обходной лист), что он не имеет долгов ни перед какими армейскими службами, Петренко обменял свое удостоверение личности офицера на общегражданский паспорт в зеленой корочке, с маленьким фото[46].

Ни с кем прощаться не стал. Раздал только по друзьям-соседям холодильник, электроплитку, миски-ложки. А уехал тихо, по-английски, будто сбежал. Дезертировал. Он и чувствовал себя дезертиром: родному отцу, можно сказать, всю судьбу перекорежил.

Петренко снял со стены ковер – изделие художественной артели и завернул в него гранатомет. Сумку с гранатами и оба пистолета сунул в чемодан, обмотал немудрящим барахлишком. Слава богу, до появления рамок безопасности в метро и на вокзалах оставалось еще лет сорок. В СССР конца пятидесятых и помыслить не могли ни о каких террористах.