Рождество каждый день - Милли Джонсон (2021)

Он был счастлив узнать от Мэри то, что отец гордился им. И, если она сказала правду – а у него не было причин сомневаться в этом, – он мог бы узнать это гораздо раньше, если бы не дал ей отпор тогда в коридоре. Это звучит безумно, но он словно только что встретил ее, эту добрую, заботливую, опытную… женщину – да, женщину, – которая всегда была так далека от «глупой юности», как это только возможно. Почему он раньше не понимал, что Мэри существует и вне роли личной помощницы? Люк, Бридж, Чарли, Робин заставили его посмотреть на нее их глазами, ведь за полтора дня знакомства они увидели в ней больше, чем он за шесть с половиной лет. Он ощущал растерянность от абсурдности происходящего и какое-то новое чувство, которому он не мог дать названия. Оно не поддавалось определению, словно кто-то обдавал теплым дыханием его нервные окончания, заставляя их дрожать от восторга и трепета, когда она была рядом.

Он надеялся, Мэри поймет смысл его подарка. Он хотел сказать, что она – класс, превосходная женщина. И он надеялся, тонкость этого послания дойдет до нее громко и ясно.

Глава 21

– Мэри. Ты не спишь? – неуверенно прошептала Бридж, не желая беспокоить, если та действительно не спала.

– Да. Не могу заснуть.

– Я тоже. Не знаю, почему. Обычно у меня нет проблем, и дело не в кровати. Прошлой ночью я спала как младенец.

– Я тоже, – сказала Мэри. – Я никогда не могла заснуть в канун Рождества, когда была маленькой. Я боялась, что проснусь, когда придет Санта, и он не оставит мне подарков. Однажды я проснулась и увидела его в красном костюме в углу моей спальни, перевернулась и зажмурила глаза. Я подумала, что если я его не вижу, то и он меня не видит. Должно быть, я напугала себя до комы, потому что мама разбудила меня на следующее утро, так крепко я спала.

– Ха! Ты, наверное, была единственным ребенком в стране, который не вставал раньше пяти часов.

– Сантой был папа, конечно. Когда он умер, и мы разбирали некоторые вещи из его гардероба, я нашла его костюм. Он хранил его все эти годы.

– Как мило, – сказала Бридж.

Она никогда не сможет вернуть свое детство, но на их первое Рождество Люк нарядился в красный джемпер, шапку с меховой опушкой и бороду, которую он сделал из ваты и картона, и положил ее подарки в наволочку у изголовья кровати. Она проснулась, спросила его, что он делает, а он притворился Сантой и глубоким голосом сказал ей засыпать. Он купил ей набор кукол «Polly Pocket Fashion Star», игрушку из пушистого войлока, игру «Мышеловка» и другие вещи, которые, как она сказала ему, она внесла в свои рождественские списки, когда была ребенком, но так и не получила. Он разыскал их на eBay[43]. И это еще одно воспоминание, которое она похоронила вместе со всем остальным хламом Люка.

– Похоже, твой отец был хорошим человеком, – продолжила Бридж.

– Ты права, Бридж.

– Вы были очень близки?

– Очень. Я была настоящей папиной дочкой.

– Я никогда не знала своего отца, – рассказала Бридж. – У меня был отчим. Даже больше одного, но я держалась от них как можно дальше.

– Как печально.

– Нет смысла жаловаться. Прошлое сделало меня стойкой. Люк был первым человеком, кто дал мне настоящую привязанность. Думаю, я вернула долг, потому что подарила ему идею «Мальчика-саженца».

Мэри приподнялась на локте.

– Быть не может!

– Еще как может, – ответила Бридж, ощущая гордость в груди.

В соседней комнате Люк спросил Джека, не спит ли он, хотя было очевидно, судя по его ворочанию и недовольному фырканью, что он не спал.

– Извини, не могу заснуть. Не хотел тебя беспокоить, – ответил Джек.

– Все в порядке. Я тоже не могу заснуть.

– Слишком тихо, – сказал Джек. – Я не привык к этой сельской тишине, приглушенной снегом.

– Понимаю тебя. Я недавно переехал из города в деревню, и мне понадобилась целая вечность, чтобы привыкнуть к этому.