Каждый выбирает для себя - Ольга Назарова (2019)

– Ааа, ну, как скажешь! Пойду тогда! – Катерина разозлилась. Мало того, что мысли были заняты тем, как быть с Леоном, так тут ещё Ратко голову морочит.

–Куда?

– Как? Да разве же я могу наедине с тобой говорить? А из терема сама выходить? А уж про остальное и речи нет! Прости, но больше ко мне не подходи! Только в присутствии Бранко или Баюна. А то ещё решишь, что я опять недостаточно прилично себя веду! – Катерина дернула плечом у носа ошарашенного Ратко и проплыла мимо него в терем. И дверь закрыла!

– Катя! Я же не то хотел сказать! – растерянно проговорил княжич, глядя на дверь. Хорошая такая дверь, красивая. Дубовая, окованная железом, да с заклепками кованными. Только вот слишком крепкая и запертая с той стороны!

– Ой и дурень! – констатировал Баюн беседу, которую беззастенчиво подслушивал у окна. – Нашел с кем гонор показывать. Самое забавное, что он, по-моему пытался поблагодарить. Спасибо сказать.

– Очень я ему благодарна за такое спасибо! – процедила разъяренная Катерина. – Начинаю понимать, почему женщины боролись за свои права! Трупом ему было приятнее быть, наверное! Зато прилично! А что? Все девицы сидят по теремам и в мужские дела нос не суют!

Волк фыркнул, поймал гневный взгляд сестрицы и закашлялся, пытаясь скрыть смех. – Не сердись. Могу ему по шее пойти надавать. Хочешь? За оскорбление сестры! Он же сказал, что ты себя неприлично ведешь.

– Не хочу. Ничего не хочу. Пойду к себе и буду вести себя чрезвычайно прилично! Даже по меркам этого княжества!! – Катерина ушла к себе, закрыла дверь и уселась у окна. – Чем тут можно заниматься? Мух считать? Сколько прилетело, сколько улетело? Как в сказке про Ленивицу и Рукодельницу? Ууу, блюститель приличий! Не понравилось ему, что я вопрос с Милорадом выяснила, который они все решить не могли! Пусть лучше Злата рыдает, а жених её в темнице сидит. Зато прилично! Тьфу! – Катерина разошлась не на шутку. Она ходила по светлице, пока не наткнулась на лавку и сильно не ушибла ногу. Прихрамывая, добралась до окна, открыла его и с тоской уставилась в сад. Настроение было мерзкое. Вроде и права, а так противно! И дурня жалко. Некстати вспомнилась белая рубаха на груди, залитая засохшей кровью, и страшная рана, закрывавшаяся от мертвой воды, бессильно запрокинутая темноволосая голова. А потом и растерянный взгляд уже ожившего Ратко.

– Не вспоминай! А то ещё и жалеть его сейчас начнешь! – приказала себя Катерина. – Лучше вот о другом подумай. Ладно, подменим мы яд, разоблачим отравителя. А потом что? Его казнят?? – Катерина стало нехорошо. Нет, понятно, что Леон смертельно опасен. Но, Катя вспомнила Волка, прикованного к плахе, замах топора палача… – Ой, страшно-то как! Но, как же можно это изменить? Это же его выбор. Он сам застрелил Ратко, не пожалел. Он и Милорада подставил, тоже жалости не было. Он и отравит легко. Да, ещё и пузырек подкинет тому же Милораду. А потом опять Ратко убьет, как только я подальше уеду. Так же? Так. А может… Может всё-таки не так? Ему так много дано. Баюн говорил правильно. Но, если он этого не понимает? А тут ещё лишился дара песни, завораживающей, лишающей воли песни, и получилось, что он и не понял, почему он этого лишился.

Катерина опять заходила по светлице. В голову упорно лезла песня Леона, которую он ей пел на пиру.

– Лети королевна из рук чужих,

Лети королевна на голос мой,

Тебя я искал среди всех других,

Тебя я нашел, так останься со мной.