Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

– Тогда я не буду тут жить, – идет ва-банк Рори.

Дженна кивает в знак согласия с братом. Редкий случай солидарности.

Я соглашаюсь с детьми. Предложение Миллисент непрактичное, неработающее. Абсурдное.

Но я помалкиваю.

Рори переводит взгляд с меня на мать, сознавая тщетность своих потуг. Он уже перечислил все доводы, по которым идея со сменой пароля не будет работать. В их числе – и долгое отсутствие Миллисент на работе.

И тут Дженна выпаливает:

– Я провалю английский.

В яблочко!

Английский в этом году давался дочери тяжело. Она изо всех сил пыжилась, чтобы остаться на доске почета. И перспектива завалить этот предмет заставляет Миллисент изменить свое решение. Жена сокращает свод запретительных правил.

Родительский контроль, ноутбуки переносятся в гостиную, все новостные приложения из мобильников удаляются. Это, скорее, психологические меры, нежели практические. Но мы все все понимаем. Правда, я не знаю – будет ли Дженна следовать новым правилам.

Парикмахер пытается придать ежику на голове дочери стильную форму. Получается даже неплохо. Просто кардинально другая прическа. Миллисент накупает всевозможных шляпок и кепок – на случай, если Дженне захочется ее прикрыть. Жена вываливает их на обеденный стол, и Дженна примеряет каждую. А потом пожимает плечами.

– Симпатичные, – признает дочь.

– А какая тебе больше всего нравится? – спрашивает Миллисент.

Дженна снова пожимает плечами:

– Я не уверена, что мне нужна шляпа.

Плечи Миллисент слегка опадают. Она переживает за волосы Дженны больше дочери.

– Ладно, – говорит жена, собирая шляпки. – Я оставлю их в твоей комнате, на всякий случай.

Перед тем, как лечь спать, я захожу в комнату Рори. Он лежит в своей кровати и читает книжку комиксов. При моем появлении сын быстро прячет ее под подушку. Я делаю вид, что ничего не заметил.

– Чего тебе? – интересуется Рори. Раздражение во всем – в голосе, в жестах, во взгляде.

Я сажусь за его письменный стол. Книги, тетрадки, зарядные устройства. Полный пакет чипов и рисунок, на котором изображен не пойми кто – полумонстр, полугерой.

– Это несправедливо, – говорю я. – Ты ни в чем не виноват, но все равно должен жить со всем этим. И выполнять эти новые правила.

– Да уж, жертвовать собой ради остальных. На что не пойдешь для всеобщего блага…

– Что ты думаешь? – спрашиваю я.

– О чем?

– О твоей сестре.

Рори открывает рот, чтобы что-то сказать. Я вижу по его зеленым глазам, что он намерен немного поумничать.

Но сын сдерживается.

– Не знаю, – говорит он. – Слишком близко к сердцу она приняла всю эту историю.

– Историю с Оуэном?

– Ну да. Распереживалась даже сильнее обычного. Ты же знаешь, как она подвластна одержимости.

Сын намекает на способность Дженны чрезмерно концентрироваться на предмете. Будь то футбол, ленты для волос или пони. Рори называет это одержимостью, потому что сам он ни на чем не зацикливается.

– А как у нее дела в школе? – интересуюсь я.

– Нормально, насколько я знаю. Все еще популярна.

– Дай мне знать, если что, ладно?

Рори задумывается. Возможно, решает, что попросить взамен. Но потом кивает:

– Ладно.

– И не задирай ее без надобности.

– Это моя обязанность. Я же ее брат, – улыбается Рори.

– Понимаю, только не переусердствуй.

* * *

Поздним субботним вечером мы с Миллисент, наконец-то, остаемся одни. Я изнурен. Обеспокоен. И боюсь очередной истории об Оуэне, Наоми или Линдси.

Наоми. В первый раз за два дня мне пришло в голову, что Миллисент не покидала дом. Она была с Дженной, со мной, с нами с вечера пятницы. И мне становится интересно – а где же Наоми? Жива ли еще? Ей ведь нужна вода. Без воды она не выживет.