Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

Я понятия не имею, когда она отправила это сообщение. Оно поступило на мой телефон, только когда я его включил. Аннабель могла послать эсэмэску неделю назад. По крайней мере, прошла ровно неделя с тех пор, как я его проверял.

Стоит ли мне отвечать Аннабель? – задумываюсь я. – Написать хотя бы, что я ее не намеренно игнорю.

Моя машина все еще моется, и я прокручиваю экран мобильника. Перед эсэмэской от Аннабель – сообщение от Линдси. То, которое я намеренно проигнорировал. Ему уже пятнадцать месяцев.

«Мы классно провели время, Тобиас. До скорой встречи!»

Тобиас. Он никогда не должен был обретать свою собственную личность. И не должен был спать с другими женщинами.

Мы с Миллисент придумали его вместе. Случилось это в ту редкую холодную ночь во Флориде, когда температура опустилась ниже пяти градусов. Между горячим какао и мороженым появился на свет Тобиас.

– Ты не можешь изменить свой внешний вид, – сказала мне Миллисент. – Я имею в виду, не пользуясь париком или фальшивой бородой.

– Я не ношу париков.

– Значит, нужно придумать что-нибудь другое.

Именно я предложил притворяться глухим. Всего за несколько дней до этого я проводил урок с одним глухим подростком, и для общения мы пользовались мобильниками. Мне это запомнилось, и я выдвинул такую идею.

– Замечательно, – сказала Миллисент и поцеловала так, как мне нравится.

А потом мы стали придумывать мне имя. Оно должно было быть запоминающимся, но не редким и необычным. Традиционным, но не слишком простым. Остановились мы на двух вариантах: Тобиас и Квентин. Мне захотелось называться Квентином – из-за прозвища от этого имени. Квент, на мой взгляд, звучало лучше, чем Тоби.

Мы долго спорили с женой, взвешивали все «за» и «против». Миллисент даже уточнила происхождение этих имен.

– Тобиас происходит от еврейского имени Товия, – вычитала она в Интернете. – А Квентин – от римского Квинтинус.

Я пожал плечами. Меня не волновала этимология.

– Квентин происходит от римского слова, означающего «пятый», – продолжила Миллисент. – Товия – библейское имя.

– А что он сделал в Библии?

– Сейчас посмотрим, – Миллисент прокрутила экран и сказала: – Он изгнал демона, чтобы спасти Сару, а потом взял ее в жены.

– Я хочу быть Тобиасом, – заявил я.

– Ты уверен?

– Кто не хочет быть героем?

В ту ночь родился Тобиас.

Не многие люди встречали его на своем жизненном пути – только несколько барменов и несколько женщин. Даже Миллисент с ним не общалась. Тобиас – это почти что мое альтер эго. У него даже есть свои собственные секреты.

Я не отвечаю на послание Аннабель. Я отключаю мобильник и снова прячу его в багажнике.

34

Рождество шесть лет назад.

Рори восемь, Дженне семь. И оба начали спрашивать, почему у них только одна бабушка и один дедушка. Я никогда не рассказывал им о своих родителях. Никогда не объяснял, кем они были и как умерли. Вопросы детей заставили меня задуматься над тем, как мне им лучше это преподнести. Что именно нужно сказать.

Как-то ночью я спустился на кухню в надежде на то, что набитый живот сделает меня достаточно сонным, чтобы справиться с бессонницей. Я начал доедать – прямо из сотейника – остатки запеканки с бобами. Холодной, но не слишком противной. Я еще не доел ее, когда на кухню зашла Миллисент. Она схватила вилку и уселась рядом со мной.

– Что тебя так напрягает? – спросила жена. И, зачерпнув вилкой большой кусок запеканки, уставилась на меня в ожидании.

Я никогда не вставал посреди ночи, чтобы поесть. Миллисент это знала.

– Дети расспрашивают о моих родителях.

Миллисент приподняла брови, но ничего не сказала.

– Если я совру им, что их бабушка и дедушка были расчудесными людьми, а они потом узнают правду, они меня возненавидят. Ведь так?

– Возможно.

– Но они могут возненавидеть меня и по любой другой причине.