Головокружение - Франк Тилье (2015)

Вместе с сытостью стали возвращаться физические и душевные силы. Впервые за все наше пребывание под землей у меня возникло ощущение настоящей сплоченности в группе. Теперь мы зажигали горелку только в случае крайней необходимости и перестали пользоваться ею для освещения или для мытья. Входя в палатку, мы снимали обувь и делали еще кучу всяких вещей, которые отныне составляли нашу жизнь и обеспечивали выживание. Мы приучились убирать стаканы, зажигать горелку только снаружи, чтобы не появился конденсат, мыть толченым льдом тарелки для экономии газа, облегчаться как можно дальше от палатки… Мы с Мишелем махровыми полотенцами вычистили наше жилище сверху донизу. Ведь так приятно спать на чистой и почти сухой земле. Потом мы выстирали полотенца в холодной воде. Кровь, конечно, не отстиралась, а полотенца, разумеется, никогда не высохнут, но это не важно: теперь мы жили почти в гармонии с местом, на редкость враждебным к нам. В общем, мы, как Желанный Гость, потихоньку приспособились.

Поскольку у нас теперь была обильная и жирная еда, я урезал количество воды до литра на каждого, что существенно уменьшило необходимость топить лед, расходовать газ и трудиться на леднике. Каждый раз вместе с едой я выпивал добрый глоток водки. Это помогало забыть о том, что́ я ел. Вторая, и последняя, бутылка уже наполовину опустела.

Вода, еда, сон. Наши организмы вновь обрели чувствительность и стали нормально функционировать. Мозг получал кислород, сердце качало кровь, почки работали. Меня больше не шатало при ходьбе, а от схватки с Поком на спине осталось всего несколько синяков. Я снова превратился в человека.

Молодому арабу было лучше, но температура его не оставляла, проявляясь резкими пиками. Мои ступни почти привыкли к холоду, а его так и оставались белыми как мел, и кончики пальцев начали трескаться. Мишель их лечил желтоватой мазью из теплой воды и жира, эта смесь должна была питать некротизированные ткани. Рецепт приготовления мази я даже не пытался узнать.

Фарид больше не заговаривал на тему гомосексуальности. Мы оба постоянно сидели перед палаткой и крутили колесики замка, наблюдая за тенью Мишеля в галерее. Человек в железной маске ставил рефлектор на краю пещеры, чтобы хоть малая толика света доставалась нам. У меня было такое чувство, что он изменился к лучшему и теперь выступал в роли настоящего лидера. Пока он мастерил одежду из шкуры Пока, Фарид забрасывал меня вопросами о моем прошлом ремесле. Он был потрясен, когда я ему сказал, что в 1986 году покорил Эверест. Однако я пояснил, что никакой моей заслуги в этом нет. Всю ответственность и все тяготы взяла на себя организация «Maximum Adventures», которую основал Макс Бек, а мы, по сути дела, были как младенцы в люльке, и эта люлька гарантировала успех восхождения.

– Ну, ты силен, есть в тебе что-то такое… – заметил он. – Славный ты парень.

– Ну да, я взошел на Эверест, но кто об этом знает и кого это заботит? Сегодня на «крышу мира» может забраться любой, необходимы только три условия: иметь деньги, быть хорошо тренированным и иметь возможность покинуть семью месяца на два. Но когда видишь, насколько обесчещен Эверест, все детские мечты разбиваются вдребезги.

– Не важно, главное, дошел ведь. Мне нравятся скромные парни, которые не заносятся. Аббат Пьер[19] и компания, знаешь? Лично я залезал только на террикон, и то это было здорово.

Я посмотрел на бутылку водки и решил выставить ее ко входу. Я и так изрядно пьян.

– Знаешь, тогда, в восемьдесят шестом, я был только сопровождающим. Как и все, купил билет на вершину, вернее, «Внешний мир» мне его купил, у меня ни гроша не было. Короче, невелика доблесть. Но это восхождение позволило мне… определиться со своей сексуальностью, как ты заметил.

Он молча смотрел на меня.