Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер (2019)

– Он выдвигает свои требования, – предупредила Анна, разворачивая листок со своими заметками. – Хочет, чтобы ему выделили номер в лучшей гостинице города, возместили все расходы и немедленно предоставили в его распоряжение Большой театр, для репетиций. Хочет собственноручно написанный и подписанный вами договор. Поэтому я и позволила себе прийти в такое время.

– А гонорара не просит? – удивился мэр.

– Вроде нет.

– Аминь! Ничего не имею против. Давай мне свой листок, я подпишу. И скорей предупреди Харви, что он будет первым именем на афише фестиваля! Пусть завтра же самым ранним рейсом вылетает в Нью-Йорк, можешь отправить ему сообщение? Он во что бы то ни стало должен стоять рядом со мной в пятницу утром на пресс-конференции.

– Хорошо, – кивнула Анна, – я ему передам.

Браун схватил ручку, дописал внизу листка несколько слов, подтверждая свое согласие, и расписался.

– Вот, Анна. Теперь твой ход.

Анна ушла, но, когда Алан закрыл за ней дверь, не сразу спустилась с крыльца. И слышала разговор мэра с женой.

– Ты с ума сошел, полагаться на Харви! – сказала Шарлотта.

– Дорогая, но это же неслыханная удача!

– Он вернется сюда, в Орфеа! Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что он спасет мою карьеру, – ответил Браун.

* * *

Наконец у меня зазвонил телефон.

– Джесси, мэр согласен, – сказала Анна. – Он подписал требования Харви. Хочет, чтобы вы были в Орфеа в пятницу утром на пресс-конференции.

Я передал ее слова Харви, и тот немедленно возбудился:

– О черт, да! Да! – заорал он. – Пресс-конференция и все такое! Я могу взглянуть на подписанное письмо? Хочу убедиться, что вы не пудрите мне мозги.

– Все в порядке, – заверил я Харви. – Письмо у Анны.

– Так пусть пошлет факс! – воскликнул он.

– Факс? Харви, у кого еще сейчас остались факсы?

– Сами разбирайтесь, я звезда!

Терпение у меня было на пределе, но я старался держать себя в руках. Кирк мог обладать решающей информацией. В полиции Орфеа был факс, и Анна предложила послать письмо в кабинет сержанта Круза, там тоже должен был быть факс.

Спустя полчаса Харви, стоя в кабинете отдела дорожной полиции Калифорнии, гордо читал и перечитывал факс.

– Чудесно! – воскликнул он. – “Черная ночь” наконец увидит свет рампы!

– Харви, – произнес я, – вы получили гарантии того, что вашу пьесу сыграют в Орфеа. Теперь вы наконец можете сказать, что вам известно об убийстве четырех человек в 1994 году?

– Вы все узнаете в вечер премьеры, Леонберг!

– Премьера двадцать шестого июля, мы не можем столько ждать. От вас зависит ход полицейского расследования.

– До двадцать шестого числа не скажу ни слова.

Внутри у меня все кипело.

– Харви, я требую, что вы сказали все, и немедленно. Или я выкину вашу пьесу из программы.

Он презрительно воззрился на меня:

– Закрой рот, Леонхрен! Ты осмеливаешься мне угрожать? Я великий режиссер! Если захочу, ты у меня ботинки будешь лизать!

Это было уже слишком. Я вспылил, схватил Харви за шиворот и припер к стене.

– Говорите! – заорал я. – Говорите, или я вам все зубы вышибу! Я хочу знать, что вам известно! Кто убил семью Гордонов?

Харви звал на помощь, прибежал сержант Круз и растащил нас.

– Я подам в суд на этого человека! – заявил Харви.

– Из-за вас погибли невинные люди, Харви! Пока вы не заговорите, я вас не выпущу.