Следуя его подсказкам, сержант Круз привез нас к забегаловке с гамбургерами. Харви отправил меня внутрь, одного, чтобы я взял еды на всех. Я пошел, не вполне понимая, что все это значит. Подойдя к стойке, я узнал низенького господина в слишком длинном костюме полицейского, того самого, которого видел два часа назад.

– Добро пожаловать в “Ин-Н-Аут”, что желаете заказать? – спросил он.

– Я вас только что видел, – ответил я. – Вы были на репетиции “Черной ночи”?

– Да.

– Кончилось это плохо.

– Это часто так кончается. Мэтр Харви очень требовательный.

– По-моему, он прежде всего псих ненормальный.

– Не говорите так. Он такой, какой есть. У него великие планы.

– Поставить “Черную ночь”?

– Да.

– Но что это такое?

– Это могут понять только посвященные.

– Посвященные во что?

– Я сам точно не знаю.

– Кто-то мне говорил про легенду, – не отставал я.

– Да, что “Черная ночь” будет величайшей пьесой всех времен!

Лицо его внезапно озарилось, его охватил восторг.

– Вы не могли бы дать мне почитать эту пьесу? – спросил я.

– Ее текста ни у кого нет. Есть только текст первой сцены.

– Но почему вы позволяете, чтобы с вами так обращались?

– Посмотрите на меня. Я сюда переехал тридцать лет назад. Тридцать лет я пытаюсь пробиться в актеры. Сейчас мне пятьдесят, я зарабатываю семь долларов в час, у меня нет ни пенсии, ни страховки. Снимаю каморку. Семьи у меня тоже нет. У меня ничего нет. “Черная ночь” – моя единственная надежда пробиться. Что желаете заказать?

Спустя несколько минут я вернулся к машине, груженный пакетом с гамбургерами и картошкой фри.

– Ну? – спросил он.

– Видел одного из ваших актеров.

– Знаю. Дражайший сержант Круз, а теперь поезжайте, пожалуйста, по бульвару Вествуд. Там есть модный бар под названием “Фламинго”, мимо не проедете. Зайду выпью стаканчик.

Круз кивнул и повез нас дальше. Харви был несносен, но в харизме ему не откажешь. Выходя из машины у “Фламинго”, я узнал одного из парковщиков: это был тот самый актер, с которым мы разговаривали у стола с кофе и пончиками. Когда мы проходили мимо, он как раз сел в шикарную машину только что приехавших клиентов.

– Занимайте столик, – сказал я Харви, – я подойду попозже.

И вскочил в машину, на пассажирское сиденье.

– Что вы делаете? – встревожился парковщик.

– Вы меня помните? – спросил я, показывая полицейский жетон. – Мы с вами говорили на репетиции “Черной ночи”.

– Помню.

Он тронулся с места и направился к большой парковке под открытым небом.

– Что такое “Черная ночь”? – спросил я.

– То, о чем говорит весь Лос-Анджелес. Те, кто примет в ней участие…

– Будут иметь невероятный успех. Я знаю. Что вы можете мне сказать такого, чего я еще не знаю?

– Про что?

Мне пришел в голову вопрос, который надо было задать еще служащему “Ин-Н-Аут”:

– Как вы думаете, Кирк Харви способен убить человека?

– Естественно, – не задумываясь, ответил тот. – Вы же его видели. Станете ему перечить, он вас прихлопнет как муху.

– Он уже прибегал к насилию?

– Вы же видели, как он орет, уже все понятно, правда?

Он запарковал машину и, выйдя из нее, направился к коллеге, который сидел за пластиковым садовым столиком и выдавал ключи от машин клиентов, вслушиваясь в радиовызовы, доносившиеся из ресторана. Тот протянул парковщику очередные ключи и указал, какую машину подавать.

– Что “Черная ночь” значит для вас? – спросил я парковщика напоследок.

– Что все поправимо, – произнес он, как будто это разумелось само собой.

Сел в черный БМВ и уехал, оставив мне больше вопросов, чем ответов.