Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

Она вспомнила, как однажды сидела в коридоре, слышала студийно наложенный смех в каком-то телевизионном шоу и размышляла о том, что ей тоже хотелось бы посмотреть телевизор. На следующий день попросила у него разрешения смотреть его хотя бы один вечер в неделю. Эдвард рассмеялся и спросил, зачем ей нужно расслабляться от просмотра комедий, когда в ее жизни нет ни напряжения, ни забот. На этом тема была исчерпана.

— Я хочу спросить вас о мобильном телефоне, который полиция нашла спрятанным в вашем ботинке в дальнем углу гардероба, — прокурор обернулась, и полицейский передал ей пластиковый пакет с лежащим в нем телефоном. Улику задокументировали и через пристава передали Марии. — Это ваш телефон?

— Мой, — ответила она и, бросив взгляд на присяжных, отметила, что старшина и ее сосед перешептываются. Двое других присяжных качали головами. Имоджин Паскал заработала еще несколько очков.

— Так, значит, вы не были отрезаны от окружающего мира? У вас был собственный мобильный телефон. Кто за него заплатил и кто клал деньги на счет, чтобы вы могли совершать звонки?

— Я сама за него заплатила. Но я никогда с него не звонила, — пробормотала Мария.

— Но вы же ранее говорили, что у вас не было денег. Как же вам удалось приобрести телефон?

— Я купила его на монеты, которые находила в доме. Например, монеты из кармана Эдварда могли провалиться под подушки дивана или выпасть из карманов во время стирки, — ответила Мария.

— Значит, вы воровали у своего мужа? Он не знал, что вы берете эти монеты и покупаете на них телефоны? — В голосе обвинителя звучала ирония, смешанная с недоверием. Еще одно очко в пользу Имоджин Паскал.

— Не телефоны, а телефон, — поправила ее Мария. — Я так и не набралась смелости, чтобы позвонить кому-нибудь. Когда телефон нашли, на нем не было денег.

— Подробности вашей истории постоянно меняются и противоречат друг другу. Почему?

— Не настолько и не так, как вы пытаетесь это представить, — ответила Мария и заставила себя посмотреть в глаза прокурору.

— Или вы просто лжете? — спросила Имоджин Паскал.

Джеймс Ньюэлл поднялся со своего места.

— Мисс Паскал должна ограничиться вопросами по существу. Моя клиентка находится здесь не для того, чтобы с ней спорить.

— Совершенно верно, — согласилась судья. — Следующий вопрос, мисс Паскал.

— Давайте перейдем к сути проблемы. Вы утверждаете, что ударили мужа с намерением убить его в целях самообороны, верно? — спросила обвинитель, драматическим жестом сняла с носа очки, бросила их перед собой на стол, откинулась на спинку скамьи и сложила на груди руки.

— Да, — согласилась Мария.

— Вы утверждаете, что настолько находились под его влиянием, что он мог убедить вас порезать себя так сильно, что это привело бы вас к смерти?

— Я утверждала это и продолжаю утверждать, — ответила Мария, понимая, что ее ответ звучит не очень убедительно, и подозревая, что ей предстоит ответить еще на ряд непростых вопросов.

— Но ведь муж не запирал вас в доме. Вы каждый день выходили в сад, вы могли свободно входить и выходить через заднюю дверь. Когда в ваш дом прибыл наряд полиции, вы открыли ему ворота и входную дверь. Почему вы совершили покушение на убийство, а не ушли из дома? Вы сами говорили, что он вас никогда не бил. Почему же вы не захотели просто уйти?

Мария глубоко вздохнула. Это был совершенно резонный вопрос. Его она многократно задавала себе сама из месяца в месяц и из года в год в течение большей части всей продолжительности своего брака. Задавала до тех пор, пока это не истощило ее душу настолько, что этой души практически не осталось.

— У меня больше никого не было. Мне было некуда идти. У меня не было работы. Вот несколько причин, по которым я не уходила — по крайней мере, тогда, когда все было еще не так плохо… — начала она.