Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

— Мистер Блоксхэм работал волонтером в этой организации до того, как вы туда обратились? — уточнила мисс Паскал. Мария кивнула. — Вы не считаете, что его работа в этой организации является еще одним доказательством благородства его характера и заботы о благе окружающих?

Мария рассмеялась.

— Что вас так рассмешило, миссис Блоксхэм? — с улыбкой спросила обвинитель.

— Разве вы сами не понимаете? Он искал там нужного ему человека — и нашел меня. Это не счастливое совпадение. Ничего в четко распланированной жизни Эдварда не происходило просто так. Ему нужна была несчастная женщина, которую он мог бы контролировать, поэтому сознательно занимался ее поисками. Ему был нужен сломленный жизнью человек. Я думаю… скорее, знаю, так как прожила с ним много лет, что Эдвард получал удовольствие, наблюдая за тем, как я себя режу. Он стал волонтером не для того, чтобы помогать другим людям. Он помогал лишь себе.

— Вы хотите сказать, что его работа в этой организации была частью великого плана начать отношения с женщиной, которая занимается членовредительством?

— Да, — уверенно ответила Мария.

— Могу я спросить, у вас когда-либо диагностировали паранойю? — спросила мисс Паскал.

— Нет. Я никогда не была на приеме у психиатра до встречи со специалистом перед судом.

— Поэтому вы признаете вероятность того, что у вас паранойя или другое тяжелое психическое заболевание, которое пока не диагностировали?

Мария еще сильнее сжала кулаки, и из раны снова начала капать кровь.

— Мне кажется, что я знала бы, если б у меня было психическое заболевание.

— Правда? Бо́льшую часть вашей жизни вы себя резали. Разве это не поведение, которое заслуживает диагноза?

Джеймс Ньюэлл поднялся с места.

— Ответчица не обязана отвечать на этот вопрос, — обратился он к судье.

— Я не сумасшедшая! — воскликнула Мария. — Это Эдвард хотел, чтобы все считали меня такой! Это неправда, и это нечестно!

— Успокойтесь, пожалуйста, миссис Блоксхэм, никто не утверждает, что вы сумасшедшая, — успокоила ее судья.

Инспектор Антон что-то прошептал на ухо сидящему рядом с ним полицейскому, и оба рассмеялись. Марии захотелось ему врезать.

— Продолжим, — сказала мисс Паскал. Она уже заработала одно очко. — На всем протяжении вашего брака вы жили в хорошем районе, в дорогом доме, и у вас не было необходимости зарабатывать деньги и делать вклад в семейный бюджет. Это так?

— Этот дом выбрал мой муж. Он не разрешил мне выходить на работу после инцидента с Андреа.

— Да, ваша близкая подруга Андреа… Судя по вашему рассказу, вы в большей степени поверили ей, чем вашему мужу, который до этого не сделал ничего, чтобы вызвать у вас подозрения. Вам не кажется, что в таком поведении есть нечто параноидальное? — спросила прокурор.

— К тому времени муж уговорил меня избавиться от машины, он уже по-диктаторски решал то, что мы будем есть, и кардинально поменял мой гардероб на вещи, которые устраивали его, но не меня. Возможно, частично по причине всех последующих событий, но я не верю в то, что Андреа во время нашей свадьбы предложила ему с ней переспать. Я считаю, что она пыталась предупредить меня, но я тогда была слишком упрямой или ощущала такую безысходность, что не смогла трезво оценить ситуацию.

— Вы говорили, что Андреа обещала сообщить вам свой новый адрес. Она это сделала? — спросила обвинитель.

Мария отрицательно покачала головой.

— Нет. Я рассчитывала получить от нее письмо через месяц с небольшим. Но в то время я с подачи Эдварда снова начала себя резать, поэтому была погружена в себя и не очень внимательно следила за тем, что происходило вокруг. Я поняла, что мы перестали получать почту, лишь через несколько недель после того, как это произошло.

— Я не понимаю, о чем вы, — произнесла мисс Паскал, наклонив голову набок и постучав авторучкой по запястью.