Ангелы не умирают - Екатерина Оленева (2017)

Я видел, что ты такое. Что такое я — ты не знаешь. Да откровенно говоря, я и сам уже представляю смутно. Я изо всех сил держусь за кое-как скроенную иллюзию об обретённых привязанностях. Разрушишь их? И я сам не знаю, какая тварь вырвется их клетки.

Я серьёзно, Кинг. Как на исповеди. Я прошу тебя не трогать женщин, стоящих за моей спиной. Я, в ответ, не трону твоих — ни твою сестру-жену, ни твою дочь.

— А если мне плевать, тронешь ты их или нет?

В тёмно-синих, как небо полуночи, глазах Рэя скользнула тень чудовищ, что залегли где-то на дне его глубокой, как Марианская впадина, души.

Тёмной и непроглядной души монстра, которому самое место в аду.

— Давай разрешим этот вопрос о лидерстве только между собой, не включая в наши игры никого третьего. Только ты и я, — закончил я мысль.

Рэй смотрел на меня, раскинув руки в сторону.

Узкие длинные пальцы спокойно, даже безвольно лежали на спинке дивана, по которому он растёкся.

— Только ты — и я… как многообещающе! Я весь в предвкушении главного десерта! Что же ты предлагаешь, мой сладкий?

— Поединок.

— Поединок? — расхохотался Рэй, словно с разочарованием откидываясь назад, на подушки. — Поединок? Как скучно!

— Будет достаточно весело, — пообещал я.

— И на чём предлагаешь драться? — скучающим голосом протянул Рэй.

— Я же сказал: ты и я. Никого и ничего лишнего. Только сила воли и концентрация внимания.

— Я не слишком хорошо понимаю, о чём ты?

— Я предлагаю выпустить наружу всех наших внутренних чудовищ. Пусть зверь сорвётся с поводка и хорошенько порезвится. Пусть наш чёрный кровавый дар вырвется. Пусть наша боль станет нашим оружием.

— Ты же понимаешь, что существует вероятность того, что один из нас эту увлекательную игру может не пережить?

Я улыбнулся почти нежно:

— Ты хочешь убедить меня в том, будто боишься смерти, Рэй Кинг?

— Боюсь? Я, откровенно говоря, перестал верить, что для такого, как я, она возможна.

Он поглядел на меня с искренним, уже не наигранным любопытством:

— Ты ведь был на той стороне? Что там?

— Ничего. Просто тьма, которую ты даже не осознаёшь.

— Ни бога? Ни дьявола?

— Ни бога, ни дьявола; ни рая, ни ада; ни света, ни тени — пустота. Когда ты умираешь, Рэй Кинг, просто перестаёшь существовать.

— И — всё?

— Увы! Если бы был страшный суд — поверь, уж я бы запомнил. Но всё было просто: в один момент я закрыл глаза — в другой открыл. Между пролетело больше полусотни лет, а для меня — одно мгновение, в котором не было ничего.

Рэй подпёр подбородок рукой, подавляя вздох:

— Значит, не будет ни встреч, ни примирений, ни прощаний? Ни кары? Ни награды?

— Ни искупления, ни кары, — кивнул я.

— Фу! Какой ты скучный! Стоять на позициях грубого материализма для того, кто воскрес из мёртвых как-то… даже слов не подберу, — развёл Рэй руками.

— Слова тут лишние. Ну так что?..

— Насчёт твоего предложения? Почему бы и нет? — равнодушно пожал плечами Рэй.

Равнодушие его не был ни показным, ни разыгранным. Ему, похоже, в самом деле было не особо интересно, выживет он или нет.

— Думаю, для этого мира будет даже лучше, если мы оба проиграем, — усмехнулся я.

Рэй окинул меня саркастичным взглядом:

— Я давно стою на позициях грубого эгоизма. Буду брать то, что смогу и делать то, что захочу, а если кто-то захочет помешать — вот, как ты сейчас, — это может быть интересно. Давай, предлагай своё пари, Альберт Элленджайт. Я тебя внимательно слушаю.

— Рискну тебя развлечь, скучающий хозяин жизни, — насмешливо протянул я.

Рэй вопросительно поднял бровь и поглядел на меня с сарказмом.

«Это я-то?», — читалось в его лице. — «А кто же тогда ты?».

— Мы оба привыкли считать себя хозяевами положения, не так ли? — обратился я к нему.