«Артур сегодня вспомнил, что мы не занимались сексом уже сколько… две недели? Месяц? Да, месяц, если не больше. Когда я прихожу, то еле успеваю поужинать, выслушать его брюзжание, когда он не спит, и проваливаюсь в сон. А выходные… Господи, да ведь я и в выходные уезжаю из дома — придумываю себе какую-нибудь необходимую покупку вроде книги или дешевого, но приличного делового костюма и уезжаю на весь день, лишь бы не оставаться с ними. Это все из-за Седы, наверное».

Катя завернула за угол дома, спрятавшись от порывов ветра, и Антуанетта, поджимая лапки, забежала за ней. Тонкие золотистые прядки шерсти возле носа спутались, превратились в замерзший колтун, а шерсть на ушах повисла сосульками. Катя присела на корточки, посадила собаку на колени и закрыла от метели. На какую-то секунду в голове у нее возникла трусливая мысль — вернуться домой, взять деньги, собрать вещи и уехать вместе с Антуанеттой из этого проклятого города домой, к маме. Но Катя тут же ужаснулась самой себе. «Это предательство! Ты хочешь бросить собственного мужа только из-за того, что тебе тяжело в чужом городе? После того, как он нашел деньги тебе на операцию и пострадал из-за этого?»

— Господи, что же придумать? — вслух спросила она у Антуанетты. — Как я оставлю тебя завтра дома? Седа злопамятная, и она знает, что я ничего не смогу ей сделать. Даже Диана Арутюновна тебе не поможет.

Собачонка сидела у нее на коленях, нахохлившись, и мордочка у нее была недовольная.

— Сердишься? Хочешь домой? Что с тобой поделаешь… Пойдем.

По дороге обратно Катя обдумывала речь, с которой она обратится к Диане Арутюновне. Свекровь держала своих детей в послушании, но у Кати закрадывались сомнения в том, что на этот раз та сможет повлиять на Седу. Ссоры между матерью и дочерью учащались, и пару раз Кате пришлось им напомнить, что соседи могут вызвать милицию, если они будут кричать друг на друга. Спор всегда разгорался из-за ерунды; Артур не вмешивался, уходил в другую комнату.

«Скоро мы будем как пауки в банке».

— Катя! — прокричал кто-то из метели, и девушка, вздрогнув, обернулась.

Ее догоняла недавняя знакомая — рыжеволосая Маша, а за ней бодро скакал ее терьер Бублик. Большой капюшон с мехом на Машиной голове был весь засыпан снегом, и казалось, что она несет на себе сугроб. Катя подумала, что со стороны, наверное, сама смотрится так же забавно.

Она поздоровалась, радуясь, что можно оттянуть возвращение в квартиру хотя бы на недолгое время.

— Добрый вечер, Катя. Смотрите-ка, одни мы такие заядлые собачники. Просто смешно — все остальные по домам сидят, а мы с вами йоркширов выгуливаем. Как у вас дела? Я думала, что вы только по утрам гуляете с вашей Антуанеттой.

— Ее хозяин умер, — сказала Катя, сдерживая слезы. — Вот и пришлось…

И рассказала без утайки все, что произошло утром и вечером.

— Я боюсь вести ее домой, Маша! Там… там мои родственники, и они не будут заботиться о ней. Золовка сегодня закрыла ее в ванной комнате на полдня, а завтра придумает новую гадость. Ей хочется развлечений, раз она не может…

Катя прикусила язык и остановилась на полуслове.

— Сочувствую, — серьезно сказала Маша, присматриваясь к девушке. Расстроена, чуть не плачет, но сдерживается, молодец. И какое симпатичное и открытое лицо… Редкость».

— Мне не нужно было возвращаться к соседу в квартиру, а я вернулась. Не смогла оставить там Тоньку. Моя свекровь, конечно, вышла из себя, и я боюсь, что она не будет защищать собаку. Или просто не сможет.

«Почему ее свекровь вышла из себя? Что за странная семья у девушки?»

— Я подумала, что нужно забрать Тоньку на работу, а там что-нибудь придумать. Это, конечно, очень глупо, но ей-богу — ничего больше в голову не приходит.

Катя представила, как завтра она появляется в офисе с йоркширским терьером, и поежилась.

— Начальство может вас не понять, — в унисон ее мыслям заметила Маша.

— Я не хочу оставлять ее дома.