Спящие красавицы - Стивен Кинг (2018)

– Это, конечно, безумие, но реальное. Я видела Нелл и Селию. Во всяком случае, то, что от них осталось. Они заснули и теперь упакованы, как гребаные рождественские подарки. Кто-то говорил, что с Макдэвид та же история. Прощай, детка, прощай. Я наблюдала за Нелл и Селией. Эта дрянь ползет и ползет. Покрывает лица. Прямо-таки гребаный научный эксперимент.

Ползет. Покрывает лица.

Значит, это правда. Рассказ Энджел не оставлял в этом сомнений. И что с того? Для Джанетт все это значения не имело. Она ничего не могла поделать ни с этим, ни с чем-либо другим. Она закрыла глаза, но тут же почувствовала, как кто-то взял ее за плечо. Энджел начала ее трясти.

– Что?

– Ты собираешься уснуть?

– Нет, пока ты задаешь вопросы и трясешь меня как грушу. Прекрати.

Энджел убрала руку.

– Не спи. Мне нужна твоя помощь.

– Почему моя?

– Потому что ты нормальная. Не такая, как большинство. У тебя голова на плечах. Ты холодна, как сталь. Может, все-таки выслушаешь, что я хочу тебе сказать?

– Мне все равно.

Хотя Энджел ответила не сразу, Джанетт чувствовала, как она нависает над койкой.

– Это твой мальчишка?

Джанетт открыла глаза. Энджел всматривалась в фотографию Бобби, прикрепленную к цветному квадрату на стене у койки. На фотографии Бобби пил через соломинку из бумажного стаканчика, а на голове у него красовалась шапка с ушами Микки-Мауса. На лице Бобби читалась очаровательная подозрительность: похоже, он опасался, что кто-то схватит стакан и шапку и даст деру. В те далекие времена ему было четыре или пять.

– Да, – ответила Джанетт.

– Крутая шапка. Всегда хотела такую. Завидовала детям, которые их носили. Фотография выглядит старой. Сколько ему сейчас?

– Двенадцать.

Эта фотография была сделана примерно за год до того, как все пошло под откос. Они с Дэмиеном повезли Бобби в Диснейуорлд. Мальчик на фотографии не знал, что его отец однажды нанесет матери лишний удар, а мать вонзит отцу в бедро шлицевую отвертку и что пока мать будет отбывать срок за убийство при смягчающих обстоятельствах, тете придется оформить над ним опекунство. Мальчик на фотографии знал другое: у пепси отменный вкус, а шапка у него крутая.

– Как его зовут?

Пока Джанетт думала о сыне, взрывы в голове поутихли.

– Бобби.

– Красивое имя. Тебе это нравится? Быть мамой? – Вопрос соскользнул с губ Энджел, прежде чем она поняла, что задает его. Мама. Быть мамой. Сердце Энджел затрепетало. Но вида она не подала. У нее были свои секреты, и она умела их хранить.

– Едва ли у меня хорошо получалось. – Джанетт заставила себя сесть. – Но я люблю своего сына. Так чего ты от меня хочешь, Энджел? Что я должна сделать?

3

Позднее Клинт решит, что ему следовало догадаться о намерениях Питерса.

Поначалу дежурный был слишком спокоен, улыбка на его лице совершенно не соответствовала тяжести предъявленных ему обвинений. Правда, Клинт злился, сильно злился, как не злился с юности, а потому не видел того, что ему следовало видеть. Словно в его голове была веревка, которая перетягивала коробку с плохими воспоминаниями детства. Жена Клинта сделала первый надрез, известие об Авроре – второй, собеседование с Иви – третий, а случившееся с Джанетт разорвало веревку. И теперь он думал о том, какой вред сможет причинить Дону тем или иным предметом. Он мог сломать ему нос телефонным аппаратом со стола, мог взрезать щеку подонка краем памятной таблички «Лучший служащий исправительного учреждения». А ведь Клинт приложил немало усилий, чтобы изгнать из головы все мысли о насилии. Собственно, ради этого он и выбрал психиатрию своей профессией.