Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

– Я не Ахав. И Ледюк не был моим китом. Да, я многое знаю об убийстве. Достаточно, чтобы его совершить. – Он постучал очками по ладони, глядя на Поля Желина. – Я только что говорил кадетам о том, что в интересах убийцы создание хаоса. Натравливание нас друг на друга. Насаждение недоверия.

– Может быть, но вчера вечером, когда у вас, месье Шарпантье, спросили, где бы вы начали искать убийцу, вы помните, что ответили?

Шарпантье, снова обливающийся потом, помедлил. Он посмотрел на Гамаша, и тот едва заметно кивнул.

– Я сказал: «От Матфея, глава десятая, стих тридцать шестой».

– Oui. – Желина повернулся к Гамашу. – Вы знаете, о чем там говорится.

– Я учил этому всех новых агентов, – сказал Гамаш. – Я просил Мишеля Бребёфа использовать эти слова как основу его курса.

– «И враги человеку – домашние его», – процитировал Желина. – Мощный совет. Вы были правы, профессор. С этого я бы и начал поиски убийцы. С собственного дома.

– Он этого не делал, – проговорила Лакост. – Вы и сами знаете. Почему вы вообще подняли эту тему?

– Потому что вы бы ее не подняли.

И на мгновение он стал выглядеть как человек, увидевший кита.

Глава двадцать седьмая

– Ага, это она и есть, – сказала молодая женщина, вытирая руку о белый передник. – Карта для спортивного ориентирования. Но она ведь старая, да? Где вы ее взяли?

Она перевела взгляд со стройной, просто одетой китаянки на девушку-готку. Странная пара, если вообще пара.

– Ее нашли в стене во время ремонта, – ответила Амелия. – Что вы можете нам сказать про нее?

Девушка удивилась:

– Ничего, кроме того, что уже сказала. Я видела подобные карты в книгах по истории спортивного ориентирования, но чтобы вот так, отдельно – в первый раз. Круто, да?

Амелия засомневалась, знает ли девица, что такое «круто».

Девица все время поглядывала через плечо на длинную очередь клиентов, ожидавших кофе и пончики. И на своего суматошного надсмотрщика, который злобно на нее поглядывал.

«У меня перерыв», – сказала она одними губами своему боссу, потом повернулась спиной к прыщеватому молодому человеку и снова впилась глазами в карту. Что-то в этой бумажке притягивало ее. Может, простота. Может, безудержная радость. Может, корова.

– Нет предположения, кто мог ее сделать? – спросила Хуэйфэнь.

– Не-а. Нет. Сделано от руки. И неудивительно. В те времена не так много людей занимались спортивным ориентированием.

«Зато сейчас – целые толпы», – подумала Амелия и спросила:

– А что вообще это такое – ориентирование?

Как и Хуэйфэнь, она нашла определение в Интернете, но эта девица была главой местного клуба, в который входили она, ее брат и два кузена, и могла рассказать что-нибудь такое, о чем не прочтешь в Википедии.

– Это как мусорная игра[53], – объяснила девица. – Только вместо письменных указаний и всяких загадок у нас имеются компас и карта. Некоторые точки помечены, и мы должны как можно скорее до них добраться. Мы называем их контрольными пунктами.

– Значит, это соревнование? – спросила Хуэйфэнь.

– Да. Прикольно то, что самый короткий путь между точками не всегда самый быстрый. Мы должны сообразить, какой маршрут наилучший. А потом мы стартуем.

Амелия подумала, знает ли эта девица, что такое «прикольно».

– Участники должны быть в хорошей спортивной форме, – заметила Хуэйфэнь.

– А мы в хорошей форме. Бегаем сломя голову, и не всегда по дорогам или даже тропинкам. В основном по пересеченной местности. Через поля, через леса, вверх-вниз по склонам, через реки. Это жесть! Становишься таким накачанным!

Вот что такое «жесть», она, кажется, неплохо понимала.

– И что происходит, когда ты находишь этот, как его, контрольный пункт? – спросила Хуэйфэнь.