Нет кузнечика в траве - Елена Михалкова (2018)

«Еще Аделаида», – добавил Димка, помолчав.

Оля могла бы сказать, что между смертью человека и голубя есть разница. Но промолчала.

И потом, даже если бы они догадались… У них не было доказательств. Плед – единственное свидетельство, что сцена на чердаке им не привиделась, – исчез. Пудра мертва. Кто поверит двум подросткам, возводящим поклеп на уважаемого человека?

– Про меня скажут, что я нервический, – согласился Димка. – А про тебя – что ты решила папане отомстить, заступиться за мамку, которой от него достается. Вот и наврала с три короба. Знаешь, что после этого с нами сделают? Про тебя вообще молчу, ни тебе, ни матери жизни не будет. А меня бабаня в детдом какой-нибудь сдаст, она на днях грозилась.

– А она правда может? – Мысли Оли на минуту переключились с отца на Димкины беды.

– Без понятия. С одной стороны, родители у меня есть. – Это «с одной стороны» сказало Оле все о том, как он в действительности напуган. – С другой, наведываются раз в год… Не знаю, в общем. И узнавать не хочу.

Они замолчали.

– Белка, – решившись, позвал Димка. – Слушай… А мама твоя… она в курсе?

Оля горько рассмеялась. Мама? Милая мама, уверенная, что отец заботился о Пудре по доброте душевной? Мама, сочувственно обнявшая его, когда пришло известие о гибели Мани?

Мама живет от побоев до побоев. Мама старается сделаться все незаметнее, что не так-то просто с ее габаритами. Мама оправдывает своего мучителя: я действительно зашла в ванную когда он брился ты же знаешь как папа этого не любит это моя вина нет-нет уже почти не болит…

В курсе ли мама!

Смех перешел в хохот.

– Она… ха-ха!… как же, в курсе!… Если бы узнала… ха-ха-ха!… сказала бы… ха-ха-ха!… что папу эта глупая девочка довела!… а-ха-ха-ха!… конечно, довела! давала не с той стороны!..

– Белка, перестань!

– Платьице у нее!.. В цветочек! – выкрикивала Оля. – Кудри… ха-ха-ха!… на пиво! Завьет, а он такой: «Отчего они не вьются у порядочных людей!» А она: хи-хи-хи! Коленька, как ты смешно шутишь! Ха-ха! Правда, очень смешно! Кудри вьются, кудри вьются – знаешь у кого?

– Белочка, ну прости!

– Супчик ему! Ха-ха! Оладушки жарит попышнее! Папа же похудел! Так расстроился из-за этой трагедии!

– Тише, тише.

Димка с силой обнял ее, прижал к себе и держал, пока Олины истерические всхлипы не стали затихать. Она долго икала, уткнувшись в его футболку, не понимая толком, что с ней случилось.

– Ну, все, все, – бормотал до смерти перепуганный Синекольский. Он впервые видел такую истерику. Белка всегда собранная, настороженная, точно партизан в тылу врага. Даже смеется негромко, словно опасается, что ее кто-нибудь отыщет по голосу. А тут дергается так страшно и резко, будто ее прошивает пуля за пулей. И губы побелели.

– Брось, не реви, – уговаривал он. – Все наладится. Честное слово, Белочка! Все будет хорошо. Плохое уже закончилось, понимаешь ты?

Оля всхлипнула в последний раз и кивнула. Страшное напряжение последних двух суток понемногу отпускало ее. Она чувствовала себя так, будто слезы растворили все твердые составляющие ее тела и она стала бескостной. Медузой, прилепившейся к чахлой Димкиной груди.

– Прости, – прерывисто выдохнула она.

– Дура ты, Белка!

– Я тебе всю футболку соплями измазала.

– Да у меня постоянно девки на груди рыдают, – скромно ответил Синекольский. – Я привык.

И когда она слабо улыбнулась, мысленно сказал себе, что он молодец.

5Как ни странно, Оля тоже думала, что все наладится. Вся эта история дошла до самого дна, и теперь они просто вынуждены подниматься обратно, потому что дороги в другом направлении здесь нет.

Что может быть хуже убийства!