Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

– Да тут широкое пространство для экстраполяции! – восхитился Макар. – Например, самурай воспользуется туалетной бумагой, даже если…

– Варвары вы, – вздохнула Маша.

– Между прочим, у нас зубочисток нет, – сказал Бабкин, жуя. – Люкс без зубочисток! Маш, утешь меня мудростью Бусидо.

– А можно я попробую?

Илюшин протянул руку за книжкой.

– Давай что-нибудь этакое, окрыляющее, – потребовал Бабкин. – Нам еще работать и работать!

Илюшин, зажмурившись, ткнул пальцем в страницу и открыл глаза.

– «Чтобы отомстить, – прочитал он, – нужно просто ворваться в жилище обидчика и умереть от меча».

Все помолчали, осмысливая эту мудрость.

– А Монте-Кристо-то и не знал… – протянул Бабкин.

– Не самурай ты, Моня, не самурай… – поддакнул Макар.

– «Моня» – это ты к кому сейчас обращаешься? – озадаченно спросил Бабкин, забыв про кашу.

– К графу.

– А почему Моня?

– Ну, так он же Эдмон. Думаешь, в детстве его звали Эдмончик? Ничего подобного. Конечно, он был Моня! Кстати, обретение колоссальных богатств вполне вписывается в эту теорию.

– Маш, отбери у него кодекс, – попросил Бабкин. – Меня пугают такие быстрые скачки его психики.

Илюшин захлопнул книжку и положил на подоконник.

– «Ворваться в жилище обидчика…» Серега, что ты думаешь про Савушкину с Коваль?

– То же, что и ты: обе врут.

– И обе боятся, что еще важнее.

– А ты всерьез считаешь, что они хотят сами отыскать Зинчук и разобраться с ней по-своему, по-семейному? Или так бросил, для устрашения?

– Нет, почему же… Могут рискнуть.

– Кишка у них тонка, – пренебрежительно сказал Сергей.

Маша с сомнением покачала головой.

– Я бы не была так уверена насчет кишки. Знаешь, я думаю, что Рогозина когда-то дружила с ними, потому что они сильные. Обе, каждая по-своему. Она искала похожих на себя.

– Одна лупила тех, кто слабее, другая делала гадости исподтишка, – возразил Бабкин. – В чем тут сила?

– Я тебе просто не все успела рассказать.

Сергей потянулся за блокнотом.

– Когда мы были в десятом классе, наняли нового охранника, – начала Маша. – Не знаю, из каких соображений директор из всех претендентов выбрал именно этого – может, чтобы при взгляде на него хулиганы сразу разбегались. Жуткий был тип! Его не только дети, но и учителя побаивались.

– Почему жуткий?

– Ну, он был устрашающего облика. Громадный, косматый, нечесаный… На вопросы отвечал односложно или вообще не отвечал, только зыркал люто. Жил в подсобке при школе, днем сидел возле двери и время от времени посматривал на входящих. Мы старались побыстрее мимо него проскочить. От его взгляда мороз продирал по коже. Он как будто прикидывал, как бы ловчее тебя расчленить.

– Может, в душе он был добряк, – заступился Бабкин за охранника.

– Он был просто цепной кобель, которого приучили не кусать людей. Сейчас бы такого на пушечный выстрел не подпустили к школе, а тогда считалось, что все нормально. Тем более поговаривали, что он приходится родственником жене директора – в общем, желающих выступить за его увольнение не нашлось.

Маша открыла чемодан.

– Что ты ищешь?

– Фотографию нашего класса.

– Вас с охранником фотографировали? – изумился Бабкин.

– И в полосатых робах, – прокомментировал Макар. – Чтобы не разбежались.

– Да ну вас! Я Любку хочу показать в юности…

Маша вытащила свитер и озадаченно уставилась на пустое дно чемодана.