Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Вот уж не думал, что живодеров Кафедры благочестивых раздумий заботят страдания жертв! – не сдержался экзорцист.

Я не стал его ни в чем переубеждать и обратился к стоявшему у окна епископу:

– Ваше преосвященство, я оставил на входе свой саквояж. Мне понадобятся некоторые инструменты.

– Олаф, распорядись! – приказал епископ, не оборачиваясь. Лишний раз на племянника он старался не смотреть.

Отец-экзорцист покинул помещение, а я пригляделся к одержимому повнимательней. Голову его притянули к кровати широким кожаным ремнем, в рот вставили кляп. Налитые кровью глаза яростно вращались независимо друг от друга, словно ими управляли разные существа.

Это навело меня на мысль проверить эфирное тело несчастного, я убрал с запястья четки и провел в воздухе левой рукой. Предплечье немедленно загорелось укусами призрачных ос.

– Эфирное тело неоднородное, верно? – обратился я за подтверждением к вернувшемуся в комнату Олафу, и тот кивком подтвердил мое наблюдение.

Интересно, очень интересно.

Когда принесли саквояж, я вынул из него шкатулку, на бархатной подложке которой лежала пара песочных часов. Одни наполнял самый обычный песок; в других желтели мелкие-мелкие янтарные бусинки, напитанные эфиром. На пузатые колбы для облегчения вычислений были нанесены риски. В обычной ситуации оба этих изделия кудесников братства святого Луки опустошались за одинаковое время, но магические аномалии изменяли результаты в ту или иную сторону; наблюдателю оставалось лишь правильно трактовать результаты замеров.

Я склонился над одержимым и стиснул худую шею пальцами, паренек задергался и засипел, но почти сразу обмяк, глаза его закатились.

– Это действительно было необходимо? – скрипучим голосом поинтересовался епископ.

– Именно так, ваше преосвященство, – подтвердил я, устанавливая на груди молодого человека часы.

Результаты измерений оказались прелюбопытными. Заговоренные янтарные бусинки просыпались быстрее; я поспешно уложил вторые часы набок, оценил остатки песка в верхней колбе и записал выгравированную рядом с нужной риской цифру.

Отец-экзорцист наблюдал за мной с нескрываемым скептицизмом, но в присутствии епископа высказывать вслух сомнения не спешил. Я убрал хрупкие приборы в шкатулку, отошел к окну, провел несложные вычисления. После озадаченно хмыкнул.

– С очень высокой степенью вероятности вашего племянника поразили сущности, относимые к разряду эфирных червей, – сообщил я.

Скорее всего, причиной послужил некий зрительный контакт, но, не имея веских доказательств, упоминать об этом не стоило. Я и не стал.

Епископ обратился к экзорцисту:

– Что скажешь, Олаф?

– Предположение ничуть не хуже других, – пожал тот сутулыми плечами. – Я хотел бы ознакомиться с расчетами.

Удивительное дело, но священник не запутался в формулах и после нескольких минут напряженного сопения даже указал мне на предполагаемую погрешность в вычислениях.

– Это допущение было бы ошибочным для одной сущности, – не согласился я, – но, судя по косвенным признакам, червей несколько. Два – минимум. Вы ведь обратили внимание на асинхронное движение глаз?

Экзорцист вновь углубился в расчеты, потом забрал у меня перо и принялся за самостоятельные вычисления. Епископ не стал дожидаться их окончания и потребовал объяснения:

– Что за эфирные черви, ради всего святого?!

Олаф шумно засопел, не желая отвлекаться от столбиков чисел, и я пришел ему на помощь:

– Так называют сущностей из хтонических глубин запределья, питающихся эфирным телом носителей. Они неразумны, не могут овладеть разумом человека и, по мнению большинства теологов, не являются чистым злом. Кто-то даже полагает, что Вседержитель использовал их во время сотворения нашего мира, а после запечатал в потустороннем.