Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Нет, сам вышлю из Кларна, так быстрее выйдет, – ответил я, выкладывая на стол списки книг, запрошенных Робертом Костелем и Ральфом вон Даленом.

– Долго вас не будет? – спросил слуга.

Я пожал плечами:

– Пока не знаю. Будь добр, вскипяти воду.

Хорхе подвесил над огнем закопченный чайник и сообщил:

– Расспросил университетских слуг о заведующей библиотекой.

– О! – оживился я. – Что говорят?

– Окончила факультет тайных искусств, получила степень лиценциата. Живет одна. Какое-то время назад ходили слухи об интрижке с деканом Келером. Якобы именно он пристроил ее в библиотеку. То ли оказал протекцию, то ли откупился. А вот в заведующие она выбилась своими силами. Опять же по слухам.

Я хмыкнул:

– Очень интересно. Коллекционер старинных книг и библиотекарша…

– Между ними пробежала черная кошка, как говорят.

– Говорить, Хорхе, могут что угодно. У всех людей есть языки, но не всех Вседержитель наделил мозгами.

Кован ухмыльнулся и вдруг замер со склоненной набок головой.

– Лестница скрипит, – сообщил он. И точно – почти сразу постучали в дверь.

– Спроси сначала! – предупредил я, раскрыл футляр и переложил из него пистоли на стол. Сверху накинул полотенце.

Хорхе спрятал в широком рукаве засапожный нож и вышел в прихожую. Тут же выглянул обратно:

– Пришел некий Уве, школяр. Сказал, вы его знаете.

– Запускай! – разрешил я. – Но будь осторожен…

На сей раз Уве оказался еще более растрепан, нежели обычно, и к тому же изрядно подшофе. На ногах юнец стоял твердо, но лицо раскраснелось, глаза отчаянно блестели, разило перегаром.

– Вы оскорбили Лорелей! – с порога заявил школяр. – Обидели лучшую девушку на всем белом свете!

– К делу, Уве! – потребовал я, опасаясь, что за этими словами последует вызов на дуэль.

Юнец икнул, оглянулся на стоявшего за спиной Хорхе и попросил:

– Можно воды?

Слуга посмотрел на меня, дождался кивка и лишь после этого исполнил просьбу нежданного гостя. Уве напился, шумно выдохнул и встал у стола.

– Я чрезвычайно опечален вашим поведением, магистр!

– Могу себе представить.

– Мое сердце разрывается от несправедливости и тоски! Я не мог сегодня заниматься!

– Печально слышать такое…

– Я пил! Пил весь день!

– В вашем возрасте это простительно.

Уве словно не слышал моих реплик, он будто говорил сам с собой, и это заставляло нервничать. Юнцам свойственно совершать опрометчивые поступки, о которых они, протрезвев, безмерно сожалеют, а кто знает, какой фокус выкинет пьяный, влюбленный и обозленный школяр с факультета тайных искусств?

– Я ходил из одного заведения в другое… – продолжил Уве будто заведенный. – И под вечер ко мне подсел один человек… Сначала я не понял, о чем он толкует. Потом выпил еще и забылся. Но сейчас я трезв, и мой долг – сказать вам, сказать…

Я через силу улыбался, ожидая продолжения, рука замерла у накрытого полотенцем пистоля.

Из Уве словно выпустили воздух, он без приглашения опустился на стул и глухо произнес, глядя куда-то себе под ноги:

– Тот человек сказал, что вы, магистр, выставили меня на посмешище. Сделали из меня шута. Но еще хуже – нанесли оскорбление сеньорите Розен. И смыть это оскорбление можно только кровью…

Хорхе весь подобрался, готовясь к рывку, но школяр лишь еще больше сгорбился.

– Я считаю, что вы поступили дурно и недостойно, магистр! – вдруг заявил он. – Но убийство… Меня подговаривали убить вас, а это неправильно!

– Неправильно вам убивать меня? – уточнил я, нацепив на лицо маску беззаботного веселья. – Или неправильно убивать меня вовсе?

– Вы мне не верите! – Уве порывисто вскочил и развернулся к выходу.

– Стой! – потребовал я. – Мне действительно интересно знать.

– Мы – ученое сословие! Мы должны держаться вместе! Насилие недопустимо!