Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Именно так, – подтвердил я, не став говорить, что некоторым ритуалистам эта техника тоже отнюдь не чужда. – В империи метод особого распространения не получил, поскольку в его основе лежат не рациональные, а теологические соображения. Восемь пальцев как восемь лучей звезды догматиков. Не знаете, есть у вас работы на эту тему?

Эльза вновь задумалась.

– Если и есть, то в закрытом хранилище. Бакалавры к этим книгам доступа не имеют, как и рядовые преподаватели. Только профессора.

– Там ведь отдельный журнал? Могу я на него взглянуть?

– Можете, Филипп, – задумчиво произнесла заведующая, – но, если начистоту, направление ваших исследований ставит меня в тупик. Вы очень загадочный человек.

Я рассмеялся:

– Просто следую интуиции. Если позволите, я расскажу о своей работе за ужином. Не сочтите это предложение назойливостью…

– Не сочту. – Эльза посмотрела на бокал, в котором оставалось лишь несколько капель бренди, и отставила его на стол. – Но, если засидимся тут до ночи, на приличный ужин можете не рассчитывать.

Я был согласен и на завтрак. Вслух озвучивать, впрочем, эту мысль не стал, лишь пообещал закончить проверку записей как можно скорее. Ради очистки совести наскоро проглядел последние тетради, но взгляд там так ни за что и не зацепился. Ральф вон Дален работал лишь с теми книгами, с которым и надлежало работать подающему надежды бакалавру.

Журнал регистрации закрытого библиотечного фонда оказался толстенным гроссбухом, пыльным и слегка даже тронутым плесенью. Завели его без малого десять лет назад, но до сих пор треть страниц оставалась пустой. В университете было не так много профессоров, да и нужда в подобных книгах возникала далеко не каждый день.

– Что вы рассчитываете там найти? – не сдержала любопытства Эльза.

Я лишь пожал плечами. Я и сам этого не знал. Но вон Дален имел связь с сеньоритой Розен, а ту кто-то обучил плетению святого Лорха – методике не слишком функциональной, зато эффектной и делающей заклинателя самую малость похожим на истинного мага. Некоторые ритуалисты слепо преклонялись перед своими более одаренными собратьями по ремеслу и жаждали сравняться с ними. А несть числа тем, кого толкнула на кривую дорожку чернокнижия именно ядовитая смесь зависти и самоуничижения. Более того – если у Лорелей был второй наставник, она вполне могла одарять своими ласками еще и его. И возникал новый мотив – ревность.

Поэтому я переворачивал пожелтевшие листы, просматривал имена профессоров и названия книг, вздыхал и переходил к следующей странице. Год назад, два, три…

Я листал и листал. Не важно, когда человек обучился этой технике, важно установить сам факт. Четыре года назад, пять лет, шесть…

И – ничего. Нет, встречались названия весьма интересных и редких трудов, некоторые из которых я давно разыскивал, но никаких упоминаний плетения Лорха на глаза не попадалось. Семь лет назад, восемь…

И тут мне будто со всего маху под дых врезали. Аж дыхание перехватило.

«Роберт Костель»!

Сердце подпрыгнуло и замерло, затем неуверенно стукнуло раз-другой и начало биться как сумасшедшее. Кровь прилила к лицу, и заметившая мое замешательство Эльза встревоженно спросила:

– Что-то нашли?

Роберт! Стук крови в ушах. Роберт! Стук крови. Роберт! Стук крови.

Костель!

Я сделал глубокий вдох и с трудом оторвал взгляд от выцветших чернил.

– Мой профессор, – выдавил я из себя пересохшим ртом, – в журнале записан мой профессор, а я и понятия не имел, что он здесь преподавал!

Эльза недоверчиво фыркнула:

– Выглядите, будто призрака увидели.

Но именно призрака я и увидел.

– Так и есть, – подтвердил я, проведя ладонью по лицу. – Профессор погиб в год моего выпуска. Проводил сложный эксперимент и не справился. Я пытался восстановить его работу, но не хватало исходных данных. И вот оказывается, он преподавал в вашем университете! Уму непостижимо! Я и понятия не имел!