Ангелы-хранители - Дин Кунц (2019)

Во вторник, седьмого декабря, они забрали Эйнштейна домой, хотя Джиму Кину ужасно не хотелось с ними расставаться. Он проводил их до пикапа и, стоя у окна со стороны водителя, не уставал повторять, что лечение придется продолжать еще пару недель, раз в неделю в течение месяца нужно будет привозить Эйнштейна на осмотр, а также приглашал запросто заезжать в гости, чтобы пропустить по стаканчику, пообедать и поболтать. Ветеринар явно пытался сказать, что хочет стать частью жизни Эйнштейна, частью ее прекрасного волшебства.

– Джим, поверь мне, мы вернемся. А перед Рождеством ты приедешь к нам. Проведем вместе день.

– Что ж, я с удовольствием.

– Мы будем очень рады, – сказал Трэвис.

На обратном пути Нора положила Эйнштейна к себе на колени, укутав одеялом. Эйнштейн пока не нагулял аппетита и был еще очень слабым. Его иммунная система подверглась сильнейшему стрессу, что означало повышенную восприимчивость к болезням. Поэтому первое время он в основном будет находиться дома, где ему потребуется максимальная забота и внимание до полного восстановления – возможно, в начале будущего года, если верить Джиму Кину.

Покрытое синяками разбухшее небо было беременно дождевыми облаками. Тихий океан казался свинцово-серым и скорее походил на миллиарды осколков сланца, приводимых в движение геологическими процессами в чреве земли.

Однако унылая погода не могла омрачить их радужного настроения. Нора сияла, а Трэвис поймал себя на том, что насвистывает. Эйнштейн с величайшим интересом изучал пейзаж, явно наслаждаясь мрачной красотой бесцветного зимнего дня. Быть может, ретривер уже не надеялся снова увидеть мир за окном смотровой Джима Кина и в такой ситуации радовался даже морю вздымающихся камней и синюшному небу.

Когда они вернулись к себе, Трэвис, оставив Нору с ретривером в пикапе, вошел в дом через заднюю дверь с пистолетом 38-го калибра, который они обычно держали в машине. На кухне по-прежнему горел свет, который они, уезжая на прошлой неделе, впопыхах забыли выключить. Трэвис поспешно достал из кухонного шкафчика «узи», убрав более легкое оружие. Он осторожно проверил все комнаты, заглядывая за все более-менее крупные предметы меблировки и в каждый шкаф.

Трэвис не обнаружил следов взлома, впрочем, он и не рассчитывал их найти. В этой тихой сельской местности преступности практически не было. Можно было неделями держать дверь открытой, не рискуя, что воры отставят после себя одни голые стены.

Трэвиса волновал Аутсайдер, отнюдь не грабитель.

В доме никого не было.

Трэвис проверил амбар, прежде чем поставить туда пикап. В амбаре тоже все было спокойно.

Нора вошла в дом, опустила Эйнштейна на пол и сняла с него одеяло. Ретривер прошлепал по кухне, обнюхивая каждую вещь. В гостиной он посмотрел на холодный камин, затем обследовал приспособление для переворачивания страниц.

После чего он потрюхал в кладовку на кухне, включил свет с помощью ножной педали и извлек буквы из акриловых трубок.

ДОМ

Трэвис присел возле ретривера:

– Дома хорошо, да?

Эйнштейн ткнулся носом в Трэвиса, лизнув его в шею. Золотистая шерсть ретривера пахла свежестью: доктор Кин искупал собаку в контролируемых условиях смотровой. Лоснящийся и свежевымытый, Эйнштейн тем не менее был на себя не похож: казался усталым и исхудавшим. Ведь он потерял несколько фунтов меньше чем за неделю.

Достав очередные буквы, Эйнштейн снова написал то же самое слово, точно желая еще сильнее подчеркнуть свою радость.

ДОМ

На пороге кладовки появилась Нора:

– Дом там, где душа, а мы вложили сюда всю свою душу. Эй, давай пораньше пообедаем в гостиной и поставим тебе видеокассету «Рождественская история Микки». Ну как, идет?

Эйнштейн яростно завилял хвостом.

– Как думаешь, осилишь на обед свою любимую еду – пару сосисок? – спросил Трэвис.