Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

— Бен! — позвала я. — Я вернулась, спускайся, посидим на крыльце. Я поесть принесла.

В глубине дома послышался шорох, где‐то скрипнула половица.

— Бен! Ау!

Раздались шаги.

— Поднимайся сюда, в ее… в комнату с вещами твой сестры! — крикнул он сверху.

— Ты уверен? — отозвалась я. — Там такой чудный вечер, звезды и приятный ветерок.

Через несколько секунд полной тишины он наконец ответил:

— Хорошо, я выйду, но сначала поднимись сюда ненадолго, я хочу тебе кое‐что показать.

— Ладно, — нехотя согласилась я.

Подсвечивая путь экраном телефона, я поднялась на второй этаж, переступая через нагромождения на ступеньках. Тут были банки с краской и растворителем, видеокассеты, нечто вроде лыжного костюма в стиле восьмидесятых и полчища пакетов. Из-под двери в конце коридора пробивалась желтая полоска электрического света. Я отворила дверь и вошла внутрь.

Бен сидел на полу в центре комнаты. Он раздвинул хлам в стороны, расчистив вокруг себя круг метра три в диаметре. Рядом с ним стояла картонная коробка. Он доставал из нее и аккуратно раскладывал вокруг себя какие‐то бумажки: вырезки из газет, распечатки, пожелтевшие документы, черно-белые фотографии, потрепанный сборник стихов Уильяма Блейка. Поодаль стоял проигрыватель, на котором крутилась пластинка — «The Man Who Sold the World» Дэвида Боуи.

Викерс посмотрел на меня снизу вверх. Его глаза покраснели, как будто он только что плакал.

— Тебя долго не было.

— Да, я зашла в магазин по дороге. — Я протянула ему пакет, и Бен жестом велел положить его на кровать. — Что за бумажки?

— Мое расследование. Ты не одна ее искала, знаешь ли. — Он похлопал по ковру рядом с собой. — Садись, я тебе все расскажу.

— Но ведь ты уже рассказал мне все, что знаешь. Разве нет?

— К сожалению, правда гораздо больше и гораздо страшнее, чем наш мозг способен переварить за один раз. — Бен посмотрел мне в глаза. — Садись.

Я опустилась на пол рядом с ним. Пробежав взглядом по вырезкам, я не нашла в них никакого связующего звена. Некоторые были посвящены вандализму и музыкальным фестивалям, тут же лежало несколько некрологов. Среди них нашелся только один заголовок, который бросился мне в глаза: «Кто положил Беллу в дерево?» Опять эта Белла!

— Что ты знаешь про Гластонбери? — начал Викерс.

— Это музыкальный фестиваль, самый крутой в мире и один из старейших.

— А про само место?

— Там молочная ферма, а рядом разрушенное аббатство.

— Нет, — он покачал головой, — и да. Но это не важно. Гластонбери — сердце мира. Место, откуда все началось и где все и закончится. — Он уставился в пустоту.

Если бы я не знала, что Бен душевнобольной, я бы, наверное, начала над ним смеяться, уж слишком пафосным и многозначительным был его тон. Как у телепроповедника. Неужели он позвал меня сюда, чтобы грузить подобной чушью?

— Бен, я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к моей сестре.

— Она была там.

— Как и еще сто тысяч человек. Что именно началось в Гластонбери? И что должно там закончиться?

Вместо ответа он порылся в бумажках и протянул мне фотографию. На ней был изображена невысокая гора с башней на вершине, утопающий в лучах закатного солнца.

— Это холм Святого Михаила, так называют его сейчас. Но настоящее имя ему Авалон.

— Подожди, ведь Авалоном назывался остров, где жил король Артур?

— Он там похоронен, — наконец произнес он.

— Кто?

— Король Артур.

— Окей. Но разве это не остров где‐то в океане? — осторожно повторила я.

Бен проигнорировал мой вопрос.

— Король Артур лежит внутри горы. Это хрустальная гора, которая является входом в царство мертвых. Когда народ позовет его, Артур проснется и встанет во главе несметного воинства. И возродит великую империю. Вот почему Авалон — начало и конец всего, колыбель и могила.