Конец игры - Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова (2020)

Наказуемо?! Разработчик – точно маньяк. Но Эмберли не собирается впадать в панику после его тупой угрозы. Она и сама в состоянии пообещать ему любые неприятности! Только вот как? Ответного письма не отправить.

Она зашла в игру. Как обычно сквозь черноту экрана проступили сияющие буквы, потом появилась рука с весами и… всё. Басы били по ушам, а мелодия даже не думала заканчиваться! Чаши с камнями покачивались, не в состоянии обрести равновесие. Эмберли пялилась на них минут пять, но так и не дождалась полной загрузки – вырубила компьютер.

И что теперь? Лечь спать? Может быть, сон подействует благотворно, и утром само собой придет решение, как поступить. Однако заснуть никак не удавалось, Эмберли долго ворочалась в кровати. Въедливые мысли, стоило только провалиться в дрему, словно толкали в бок, не давая забыться насовсем. А тут ещё и мать вернулась с работы. Не обращая внимая на то, что по сути уже глубокая ночь и некоторые в доме изо всех сил желают уснуть, принялась хлопать дверями, носиться туда-сюда и громко ругаться. Эмберли не выдержала, соскочила с постели, распахнула дверь.

− А потише нельзя? – бросила недовольно.

Мать как раз находилась на середине лестницы, спускалась. Она резко остановилась, обернулась и рявкнула:

− Нельзя!

В первый момент Эмберли взбесилась, хотела заорать в ответ, воспользовавшись тем же набором ругательств, что недавно выдавала мать, но, зацепившись взглядом за её лицо, сдержалась. Было в нём что-то такое, отчего злость почти моментально преобразовалась в тревогу. Или даже испуг.

− Что-то случилось?

Мать тоже сразу смягчилась.

− Случилось, − призналась уже без крика и с надеждой посмотрела на дочь: − У тебя не найдется чего-нибудь выпить?

− Выпить? − Эмберли хмыкнула. – У меня? Откуда?

− Ну да, − согласилась мать. – Просто понятия не имею, как ещё можно успокоиться.

Эмберли окончательно выбралась из комнаты, подошла к краю лестницы.

− Ма-ам! – протянула почти сочувственно. − Да что случилось-то?

Таня громко выдохнула. Плечи её поникли, и вообще она как-то ссутулилась, обмякла, уселась прямо там, где стояла, на ступеньку, приложила ладонь к лицу. Ругнулась себе под нос.

− Представляешь? Какой-то урод… ‒ и замолчала.

И Эмберли захотелось подскочить к ней, тряхнуть, чтобы она скорее продолжила дальше, но мать сама сбросила оцепенение. Произнесла следующее таким голосом, словно предъявляла претензию кому-то, возможно, судьбе:

‒ Я ж уже почти в машину села. Как раз дверь открывала. И надо было лезть быстрее внутрь, ни на что не обращая внимания. Так нет. Заметила, что кто-то подваливает, подумала, что он из своих. Мало ли зачем. Как идиотка развернулась, ещё и едва не спросила… ‒ она посмотрела на Эмберли, ‒ совсем как вот ты сейчас «Что-то случилось?» А он мне ножик под нос и: «Деньги гони!»

Мать невольно поежилась. На мгновенье взгляд её сделался стеклянным, будто обратился в прошлое.

‒ Хорошо, я не сообразила сразу, чего он от меня хочет, подумала, как обычно: очередной пьяный придурок лезет потискать. А то бы руки-ноги мгновенно отнялись. А тут, похоже, на автомате сработало. Даже на нож внимания не обратила, сразу ему коленкой. Между ног. И, пока он загибался, скорее в машину. Дверь захлопнула, а ключом в зажигание попасть не могу. Руки не просто трясутся, ходуном ходят. Потому что только к этому моменту до меня дошло, про нож. Вот, смотри – и сейчас ещё трясутся.

Выставив перед собой ладони, Таня наблюдала, как мелко подрагивают ее пальцы.