Конец игры - Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова (2020)

Сама чуть не вздрогнула, когда взглядом уткнулась в него, а вот он не на шутку занервничал, услышав своё имя. Хотя, конечно, сделал вид, будто окликнули не его, и попытался проскочить мимо.

− Я всё знаю! − выкрикнула Эмберли.

Ничего более умного в голову не пришло, но зато сработало. Швайгман застыл, побледнев, и мрачно уставился исподлобья. Бровей Эмберли почти не заметила – видимо, обгорели и ещё не успели вырасти. И волосы у парня были пострижены совсем коротко.

− Что ты знаешь? – произнёс тот хрипло.

Собравшись с мыслями, девушка выдала на одном дыхании:

− Про однокурсницу, про деньги, про поджог!

Швайгмана передёрнуло, он стиснул зубы, так что желваки упруго вздулись, сглотнул:

− Откуда?

Но рассказывать ему про игру совсем не хотелось: слишком долго, муторно, да и вряд ли он поверит. И теперь уже Эмберли сделала вид, что не расслышала или не поняла, спросила о том, что ее волновало больше:

− Зачем ты пошёл в тот дом?

На Купера она старалась не смотреть, чтобы не смущать и не злить его своим прицельным взглядом. И так создавалось впечатление, что он разрывается между желанием послать её подальше и сбежать и желанием наброситься, чтобы выместить своё раздражение на столь вовремя подвернувшемся человеке.

Прошло, наверное, с полминуты, прежде чем он решил, как поступить и всё-таки заговорил:

− Филлипс написала в записке, что принесёт деньги именно туда. Чтобы никто не увидел.

Филлипс?

Ах, да! Лейси Филлипс – его однокурсница. Эмберли где-то о ней уже слышала, поэтому в задумчивости переспросила:

− В записке?

− Ну да, − хмуро подтвердил Швайгман. – Она её подсунула мне в ящик.

− Ты видел?

− Что?

− Как она её подсовывала.

− Нет.

− Тогда почему решил, что записка от неё? По почерку?

− Да откуда я знаю, какой у неё почерк? – вскипел Швайгман. – И кто ещё мог её подложить? Тебе часто дают деньги без всякой причины?

Ни разу не давали. Даже, когда имелась причина, не давали. У матери редко бывают лишние деньги, и вообще она считает, что все желания Эмберли – всего лишь странные прихоти, и не стоят внимания, а уж тем более финансовых затрат. Но не в этом дело!

− Она действительно там была? – Эмберли заглянула Куперу в глаза. − Ну, в том доме. Эта Филлипс.

− Я не видел, − буркнул тот и уставился в ответ. – Но там точно кто-то был. Я не разглядел. Но вряд ли она. Эта овца не смогла бы и палец о палец ударить. Там был кто-то другой! – Швайгман буравил Эмберли каким-то чересчур пристальным и напряжённым взглядом. – И он… всё поджог.

В один короткий миг Купер изменился в лице.

− Это ты, сука, все подстроила? Ты?! – И он шагнул к девушке, с силой сжав кулаки.

Эмберли попятилась, невольно втягивая голову в плечи – Купер хоть и был младше, но по всем другим параметрам её явно превосходил. И по росту, и по ширине плеч, и, конечно, по силе. А ярость – вообще штука непредсказуемая.

− Это не я! Нет!

− Тогда откуда ты всё знаешь?

Кулаки Швайгмана нависли над Эмберли, она упёрлась спиной в стену, зажмурилась. Однако удара не последовало. Только пронзительный, не свойственный воинственно-настроенному парню, всхлип.

Эмберли открыла глаза. Купер стоял согнувшись, а рядом с ним… Дерек! Завернул руку Швайгмана под невероятным углом, поинтересовался нарочито вежливо как бы между делом:

− Успокоился, псих?

− Да-а, − просипел тот.

− Ну и катись тогда!

Дерек ослабил пальцы, а Швайгман торопливо выскользнул из его хватки и, низко опустив голову, заспешил прочь.

− Ты в порядке? – Теперь Дерек смотрел на Эмберли.

Одновременно она ощутила себя и под лучами палящего солнца и в глыбе льда. Захлестнувшее ее состояние пронзало каждую клеточку так, что сердце забывает, как биться, а ты сам – как дышать. Воздух вокруг стал вязким, словно кленовый сироп – попробуй, вдохни!