Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– С тех пор как его оправдали, он отказывается от любых встреч и ни с кем не общается. Чтобы допросить Яна, прокурору необходим судебный ордер на арест – а его вы так легко не получите.

У Сабины заходили желваки. Она не узнала ничего нового.

Тут зажужжал телефон Снейдера. Он получил эсэмэску, прочел сообщение и убрал телефон в карман.

– Эрик пришел в себя. Ломан как раз у него.

Сердце Сабины подпрыгнуло.

Снейдер хотел сказать что-то еще, но телефон опять загудел. На этот раз звонок. Он ответил, с минуту молча слушал и наконец сказал:

– Подожди секунду. Рядом со мной сидит молодая женщина, которую это тоже очень интересует. Я передам ей трубку. – Он протянул телефон Сабине.

– Немез, – представилась она.

– Алло, это доктор Белл. Я только хотел сказать, что вашему другу стало лучше. Мы смогли объяснить ему, в каком состоянии он находится. Он все еще под воздействием успокоительных и не может ни писать, ни читать, но понимает вопросы и может, по крайней мере, кивать или мотать головой.

– К нему можно?

– Ваши коллеги уже здесь и допрашивают его.

– Я могу его хотя бы увидеть?

– Пожалуйста.

Она окончила разговор и вернула Снейдеру телефон.

Тот отложил его в сторону.

– Хорошие новости для разнообразия.

Сабина беспокойно заерзала на диване.

– Ну же, поезжайте, – сказал ей Снейдер.

– А вы?

– Я еще пару минут побуду здесь, потом возьму такси и догоню вас.

44

Снейдер проводил Сабину взглядом, когда она покинула виллу и захлопнула за собой входную дверь. Даже если полицейские ничего не добились от Эрика, Сабина сумеет увидеть и понять нужную подсказку, которая прольет свет на это покушение. Снейдер не сомневался. Все-таки она была самой настойчивой, упрямой и одновременно талантливой студенткой, которую он когда-либо обучал – пусть и так недолго. Отпустить такую женщину! За это он мог просто свернуть шею Дитриху Хессу. Но как у луны, у каждого человека есть темная сторона, которую тот никому не показывает, – особенно это касалось Хесса.

– О чем ты размышляешь? – спросила Ауэрсберг.

Снейдер сделал глоток чая.

– Не думаешь, что ты слишком далеко зашла с критикой Вессели? – наконец спросил он, когда услышал, как Сабина завела свою машину перед домом. – Все-таки он был одним из твоих преподавателей.

– И это говоришь именно ты, мистер Грубый Намек! – Ауэрсберг единственная, кто мог позволить себе подобное замечание. – Малышка это переживет, – добавила она. – К тому же эта девочка не производит впечатления человека, который позволит навязать себе чужое мнение… Она тебе нравится?

Опять эта тема. Похоже, она никак не могла поверить, что его не привлекают женщины. Или не могла смириться, что между ними двумя не пробежала искра.

– Ты же знаешь, что я…

– Да, знаю, и что? Она тебе нравится?

– Я нахожу ее милой.

– Милой? – переспросила она. – У тебя кто-то есть?

– Это тебя не касается.

– Значит, нет.

И это так быстро не изменится. Во-первых, в его доме все еще висели фотографии партнера, который умер от СПИДа, а во-вторых, он презирал большинство педерастов. Звучит парадоксально, но у него всегда было собственное отношение к данной теме. Хотя он и сам принадлежал к этому клубу, но не обязательно следовал правилам. Некоторые соратники настолько действовали ему на нервы, что в его узкий круг – и он был действительно узким – входило всего несколько гомосексуалистов. И никто из них не кичился своей ориентацией и не чувствовал себя особенным только потому, что был голубым! Если клика хотела лояльности, тогда и сама должна проявлять ее по отношению к другим.

Вопрос Ауэрсберг вывел его из задумчивости.

– Что сказали по телефону? – Она кивнула на его мобильник.

Снейдер объяснил ей.

– Думаешь, умно посылать молодую студентку в больницу? Все-таки ее сегодня уволили, а ты позволяешь ей шпионить дальше.