Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Если кто и найдет след, то только она.

– Настолько талантливая?

– У нее есть качество, которое многие из наших коллег со временем утратили. Она любопытная. Разве ты не заметила? У нее даже глаза имеют форму вопросительных знаков.

Ауэрсберг улыбнулась.

– Похоже, ты очень в ней уверен.

– Так и есть, но не говори ей, а то она зазнается. То, что ее вышвырнули из академии, я улажу.

Она покачала головой:

– Мартен, подобными действиями ты рубишь сук, на котором сидишь.

– Это мой единственный шанс, потому что Хесс и так хочет меня на нем вздернуть.

– Как это типично для Мартена, – вздохнула она. – Тот, кто мягкий внутри, должен быть жестким снаружи – как черепаха.

– И это говоришь ты. У тебя кто-то появился? – Он прочел ответ в ее глазах. – Вот видишь.

– Причина моего одиночества, в любом случае, не язвительность мизантропа! – защищалась она.

– Ой, вот это было ниже пояса.

– И я еще добавлю. Нет более одинокого человека, чем тот, который любит только себя.

– Одиночество – это выбор многих великих умов, – парировал он.

– Мартен, – вздохнула она. – Я же тебе добра желаю.

– Знаю, к тому же беседа с тобой всегда бодрит.

– Но ты приехал сюда не из-за этого, – напомнила она ему. – Значит, вы подозреваете связь между покушением на вашего коллегу, убийствами «Многоножка» и другими делами?

– Да, например, «Ваттовое море» или недавнее убийство в Нюрнберге. – Снейдер вкратце ввел ее в курс дела и объяснил теорию Сабины, что работали как минимум двое преступников и совершали убийства таким образом, чтобы подозрение всегда падало на кого-то другого. – Возможно, мы наткнулись на крупную рыбу, – закончил свой рассказ Снейдер.

– Мы? – скептически спросила она. – Если ты морочишь своей коллеге голову, то неудивительно, если она…

– Ты меня знаешь! Я так не работаю, – возразил он. – Хотя я ее и спровоцировал, но только для того, чтобы она начала самостоятельные поиски. Она пришла к похожему выводу, что и я. Кроме того, она наткнулась еще на одно нераскрытое дело, которое, возможно, вписывается в общую схему.

– Убийство в Айфеле может быть просто совпадением, – вставила Ауэрсберг. Она наклонилась вперед и налила чая в чашку Снейдера. – Зеленый дарджилинг… очищает голову и стимулирует нервную систему. – Она поставила чайник на стол и озабоченно всплеснула руками. – Лучше, чем то, что ты куришь.

Ауэрсберг не понимала его любви ни к дальневосточной философии, ни к травке, которую он выращивал. У Снейдера пересохло во рту – как всегда случалось, когда его тело реагировало быстрее, чем мозг. «Что-то здесь не так!» Погруженный в мысли, он взялся за чашку.

В тот же момент Ауэрсберг взяла его за руку.

– Мартен, ты должен следить за здоровьем…

– В чем дело? Ты записалась в самаритяне? – Такой озабоченной он ее еще не видел. Кроме того, Ауэрсберг никогда не прикасалась к нему, за исключением приветственного объятия или полувоздушного поцелуя. Он быстро отдернул руку и тут почувствовал колющую боль.

Снейдер повернул ладонь. Чуть ниже запястья на коже краснела тонкая царапина. Он оглядел руки Ауэрсберг. Из оправы ее рубинового кольца торчал крохотный шип.

– Извини. – Ее улыбка сбивала с толку.

В голове у Снейдера судорожно завертелись мысли. Внезапно он понял, что было не так.

– Я ни одним словом не упомянул, что Сабина наткнулась на дело каннибала в Айфеле, – пробормотал он.

Ауэрсберг грустно улыбнулась.

– Как глупо с моей стороны. Я сразу поняла, что совершила ошибку.

Наблюдая за Ауэрсберг, которая невозмутимо откинулась на спинку кресла, Снейдер прижался губами к запястью, высосал кровь и сплюнул на ковер.

– Не старайся, – сказала Ауэрсберг. – Он уже в твоей крови.