Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Пункт второй: алиби, – продолжил Керер. – Подсудимый утверждает, что в момент совершения убийства находился у своего брата. Тот на десять лет младше Вандера, безработный, из социальных низов. Дамы и господа, вы помните, как он запутался во время перекрестного допроса и несколько раз противоречил самому себе. Поэтому мы вполне можем поставить под сомнение это сфабрикованное алиби.

Керер сделал еще одну риторическую паузу.

– Пункт третий: заключение судебного психиатра. Томас Вандер обладает точным, острым разумом и умением быстро реагировать. Поэтому он ни на секунду не терял самообладания, пока инсценировал самоубийство мальчика. Он все время держал ситуацию под контролем. И, наверное, самый важный вывод экспертов: он снова будет убивать.

Керер подождал несколько секунд.

– И наконец последний и основной пункт в представлении доказательств: компьютерная томография трупа. Я хочу напомнить вам объяснение судмедэксперта. С недавнего времени в судебной медицине введена компьютерная томография для анализа трупов, чтобы от судебных медиков не ускользнула ни одна деталь. Потому что, как только скальпелем вскрываются соответствующие части тела, выделяются газы, что нарушает первоначальную картину.

Керер развел руки в стороны. Теперь он чувствовал себя как рыба в воде. Похоже, он знал, что вышел на тропу победителя, как только смог представить в зале суда неопровержимые научные доказательства.

– Дамы и господа! С помощью компьютерной томографии можно увидеть части скелета или осколки пули, не вскрывая тела. Этот метод позволяет судебной медицине визуализировать без крови. А теперь давайте вернемся к трупу маленького Беньямина.

Картинка сменилась – теперь это был снимок половины лёгкого, который Дитц видел на вчерашнем заседании.

– Здесь вы можете наблюдать три белые маленькие точки на лёгком Беньямина. Череп мальчика был раздроблен, и, борясь за жизнь, ребенок вдохнул мелкие осколки собственного черепа, которые откололись из-за удара в затылок. Так что Беньямин еще жил несколько минут после удара по голове. А выстрел был сделан уже после наступления смерти.

Керер опустил руки.

– Дамы и господа, я заканчиваю. Томаса Вандера уже многократно подозревали в надругательстве над детьми. Но его ни разу не смогли уличить. И вот похоть в конце концов привела к жестокому и расчетливому убийству.

Он театрально прошелся мимо присяжных.

– Это может повториться. Так же или намного ужаснее. Я настаиваю на признании подсудимого виновным и на высшей мере наказания: пожизненном заключении и помещении в больницу для душевнобольных преступников. Спасибо.

Фото на стене поблекло, проекционный экран стал белым. В зале суда царило молчание. Потом робко задвигались стулья, послышалось невнятное бормотание. Большинство взглядов было направлено на стоическое лицо Томаса Вандера.

Дитц не мог предположить, что сейчас происходило в голове садовника. Он действительно был убийцей? Если нет, что он чувствовал в данный момент? Дитц знал, что защитник Вандера тоже не новичок и голова у него на месте. Но все равно будет чертовски сложно вытащить Вандера из этого положения.

– Тишина, – потребовала судья. – Слово имеет защитник.

– Спасибо. – Воннегут поднялся. Ему было немного за шестьдесят, в отличие от прокурора он был одет в темные льняные брюки и коричневую жилетку. У него были седые волосы и седая бородка. Взгляд Воннегута говорил все. Речь шла о виновности или невиновности его манданта, и он был готов сражаться.

Свою речь он начал с цитаты.

– Как вы знаете, перед законом все равны… но не перед судебными заседателями! Вы решаете судьбу человека. Она в ваших руках. И я надеюсь, что огульные и показные доказательства, представленные стороной обвинения, не лишили вас способности мыслить критически. А теперь… – Воннегут снял очки и протер их салфеткой. – Позвольте мне, пожалуйста, исправить некоторые моменты.

Он прошелся по залу.