Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Господи… – Дитц страдальчески рассмеялся. – Подпись к рисунку все еще в Интернете? Это была ошибка. Картинку должны были удалить с сервера много лет назад.

– Счастливое совпадение, иначе я никогда не обнаружила бы эту связь. – Сабина сделала паузу.

– Продолжайте. Мне кажется, вам есть что рассказать.

– Убийства в Германии могут быть как-то связаны с этим процессом. Я должна знать, о чем там шла речь, и мне необходимы все материалы по этому делу.

– Обратитесь в Венский земельный суд, – посоветовал Дитц. – В рамках сотрудничества с БКА вам наверняка предоставят все документы.

Теперь страдальчески рассмеялась Сабина.

– Дело в том, что… – «Меня уволили из академии, директор БКА с удовольствием бы меня пристрелил, мой друг лежит в реанимации с пулей в голове, а мой преподаватель бесследно исчез». Конечно, она ничего из этого не сказала, иначе Дитц тут же оборвал бы разговор. – Время поджимает, и человеческие жизни могут быть в опасности.

– Понимаю. – Дитц размышлял. – Я мог бы предоставить вам собственные записи, но мне необходимы рекомендации, чтобы кто-то подтвердил вашу личность. Я должен быть уверен, что вы действительно та, за кого себя выдаете.

Плохая идея! Сабина вряд ли могла назвать директора Хесса, Конрада Вессели, доктора Белла, судью Ауэрсберг, комиссара Ломана или сотрудников тюрьмы строгого режима в Вайтерштадте. Они были рады, что не имели с ней больше дела. Единственный, кто мог дать ей эту рекомендацию, был Мартен Снейдер – а он находился бог знает где.

– В прошлом году я вместе с Венской уголовной полицией расследовала одно дело, – пробормотала она.

– Какое?

– Убийства «Штрувельпетер».

– А… – Голос Дитца просветлел. – Теперь я знаю, откуда мне известно ваше имя. Я писал о том деле, вы отлично сработали.

– Спасибо. – Сабина назвала ему фамилии венских коллег, которые помнила. Она могла бы дать Дитцу и фамилию президента Венской полиции, но из-за их со Снейдером эксцентричных выходок к нему за рекомендациями лучше не обращаться. Похоже, у нее был талант ссориться с начальством. – Поговорите с одним из них, – предложила она.

– Я знаю одного из этих полицейских, – сказал Дитц. – Я вам перезвоню. Не убирайте сотовый далеко. – Он положил трубку.

Сабина полчаса ждала звонка Дитца.

– Я проверил ваши показания, – лаконично сказал он. – Один сотрудник Венской полиции ручается за вас.

– Просто так? – удивилась она.

Дитца это позабавило.

– Я проиграл ему запись нашего разговора. Он узнал ваш голос. Вы и ваш коллега, этот Снейдер, задали тогда жару Венской уголовной полиции… Одобряю.

Какой странный комплимент!

– И какие наши дальнейшие действия?

– О’кей, я скажу, как мы поступим. Вы дадите мне адрес электронной почты, и я вышлю вам онлайн-формуляр, который вы отправите мне назад с электронной подписью. Тем самым вы соглашаетесь не передавать мои материалы немецкой прессе, а использовать их исключительно в целях расследования БКА. После я пришлю вам документы по делу Беньямина, но предупреждаю, вам придется переворошить кипу материалов.

– Отлично.

– Но это еще не все! Если вы решите сообщить о результатах вашего расследования прессе, я также хочу получить эту информацию, но за два часа до того, как ее получит немецкая пресса. Согласны?

– Согласна.

– Хорошо, тогда я вышлю вам формуляр.

Спустя полчаса в почтовом ящике Сабины появился десяток мейлов. Дополнительно через облако она получила гигабайт отсканированных документов, интервью, видео, фотографий и газетных статей.

Просмотрев документы и получив общее представление, она решила не углубляться в историю судебного процесса, а сразу прочитать отчет журналиста о последнем дне заседания суда присяжных, когда с заключительной речью выступали прокурор и защитник.