Проводник - Клэр Макфолл (2019)

Эта девушка… она испытывала к нему чувства – ему казалось, он прочитал это в ее глазах. Но он мог и ошибаться. Возможно, это просто страх остаться одной. Оказанное ему доверие запросто могло родиться из необходимости – что ей еще оставалось? Ее желание быть рядом с ним, прикасаться к нему могло оказаться потребностью ребенка, который боится. Но и в этом он не мог быть уверен.

Было еще последнее соображение – решающее. Он не может последовать за ней. Ему придется оставить ее у границы, точнее, ей придется эту границу перешагнуть. Если она действительно испытывает к нему чувства, то ответить ей сейчас – дать, а потом отнять, – слишком жестоко. Через это он не даст ей пройти. Он не должен дать волю своим чувствам.

Он заметил, что она наблюдает за ним своими зелеными, темными, как лес, глазам, и почувствовал, как сжимается горло. Он ее защитник и проводник, в этом заключается его миссия. Но… он может ее утешить, в этом тоже заключается защита. Это он мог себе позволить.

Тристан улыбнулся и протянул руки.

Дилан стеснительно подошла, забралась на кровать и прижалась к нему. Он рассеянно гладил ее по руке, и по ее коже побежали мурашки. Она опустила голову на его плечо и улыбнулась. Как могло быть так, что здесь, среди этого хаоса и страха, потеряв абсолютно всё, она вдруг почувствовала себя… живой?

17

– Расскажи мне что-нибудь.

После долгого приятного молчания голос Дилан звучал хрипло.

– Что ты хочешь знать? – спросил он, выныривая из грез.

– Не знаю. – Она задумалась. – Расскажи о самой интересной душе, которую ты переводил.

Он засмеялся.

– Это ты.

Дилан ткнула его в ребра.

– Давай серьезно.

Я серьезно, подумал он, но начал перебирать в голове забавные истории, чтобы отвлечь ее. Он слишком хорошо знал, насколько долгими могут быть ночи без сна.

– Хорошо, была у меня одна… Мне однажды пришлось переводить немецкого солдата, участвовавшего во Второй мировой войне. Его застрелил командир за неподчинение приказу.

– Почему? – спросила Дилан. Ее знание истории нельзя было назвать хорошим – истории она предпочитала географию, – и она представить не могла, что такого интересного могло быть в случае с немецким солдатом. Возможно, ей захотелось бы, чтобы его забрали демоны. Ведь немцы развязали войну, это она помнила.

– Он работал в концлагере в Польше. Какой-то важной роли не играл, был обычным солдатом. Ему было всего восемнадцать. Жаль…

– Что? – Дилан не верила своим ушам. – Как ты можешь жалеть его, зная, что он сделал?

– Не суди. Когда работаешь проводником, надо избавляться от стереотипов. Каждая душа обладает своими достоинствами и недостатками. – Дилан была настроена скептично, но не стала возражать, и он продолжил: – Этот парень пошел в армию, потому что его отец сказал, что он опозорит семью, если не будет сражаться во славу нации. Его направили в концлагерь, где на его глазах каждый день били, насиловали и изнуряли голодом евреев. Однажды его начальник приказал ему застрелить старика, который споткнулся и случайно коснулся офицера. Солдат отказался. Начальник сам застрелил старика, а потом приказал в тот же день застрелить и солдата.

Дилан уставилась на него. Глаза широко раскрыты, брови сошлись на переносице. Теперь она жалела этого немца.

– Я встретил его за воротами лагеря. Он был рад оттуда уйти, убраться куда подальше. И он мог думать лишь о том, чего не сумел предотвратить. Его пожирала вина. Он жалел, что не нашел в себе силы противостоять отцу, что пошел в армию, жалел, что ничего не сделал для того, чтобы защитить невинных людей. Временами он жалел, что вообще родился. Я ни разу не видел душу в таком отчаянии. Фашист он или нет, но он был самой замечательной и великодушной душой, с какой я сталкивался.

Конец истории был встречен молчанием. Дилан была потрясена, в голове крутился водоворот образов, мыслей и эмоций.