Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

– Подразделение капитана Омельченко освободило два десятка красноармейцев из плена. Их вели три конвоира в один из пересыльньх пунктов. Два красноармейца находились в том же кольце окружения, что и дивизион Оракула. Более того, один из бойцов, механик автобата, пару раз лично видел Оракула. По их словам, когда войска пошли на прорыв по руслу реки, Оракул нагло увел дивизион через брод, для шумового эффекта использовав склады боеприпасов, а чтобы их не заметши – дымовые шашки. Они просто объехали посты по берегу реки и скрылись на одной из дорог. Про это рассказал один пленный немец, у которого там погиб родной брат – тот находился на одном из постов и был зарезан вместе с другими немцами бойцами Оракула. По предположению капитана Омельченко, Оракул не будет сразу прорываться к фронту, а воспользовавшись тем, что войск на этом промежутке мало, уйдет подальше и только там повернет к фронту. По его словам, он сам бы так сделал.

– Остается только ждать?

– Да, товарищ Сталин. В этой ситуации мы ничего не сможем сделать… Разрешите вопрос? – убирая листы с докладом в папку, спросил Берия.

– Спрашивайте.

– Завтрашнее контрнаступление наших войск на Юго-Западном фронте?..

– Генерал Жуков уверен, что он сомнет наступающих немцев резервами.

– Будем ждать и смотреть. Поступшо сообщение, что немцы преодолели УРы и сейчас на подходе к Пскову. Похоже, Оракул и тут не ошибся о возможной блокаде Ленинграда и смертях жителей от голода…

– Он писал о полумшлионе умерших от голода, – тихо сказал Сталин, чуть прикрыв веки.

– Большая часть его предсказаний уже сбылась, другие готовятся сбыться. Эвакуация детских домов началась, склады продовольствия начинают рассредоточивать и вывозить в другие места… Он действительно прорицатель?

– Я в это не верю, а верю только фактам… Если будут какие новости по Оракулу, немедленно сообщайте мне.

– Есть. Разрешите идти?

– Идите.

– Подъем! Дивизион, подъем! – кричал кто-то из дежурных неподалеку.

Потягиваясь, я вылез из свой палатки и во время разминки услышал из открытого окна «эмки»:

– Ой, как тело затекло! – это с подвыванием зевнул Руссов.

– А я тебе предлагал в палатку идти. «Я в машине привык», – передразнил я Матвея. – Вот я отлично выспался на матрасе с подушкой да под одеялом. Сань, скажи, хорошо?

– Давненько я так не спал – как на облаке, даже вставать не хочется, – натягивая гимнастерку, ответил Майоров.

– Следующий раз я тоже в палатке переночую.

– Люди, дайте поспать уставшему особисту, – простонал из соседней палатки Адель. – Бубните над ухом.

– Да спи, кто тебе мешает?.. Пошли к кухне, я смотрю, там уже раздача началась.

Похлопав по капоту стоявшего рядом с «эмкой» трофейного джипа, я направился следом за Майоровым получать еду.

Дивизион, приткнувший технику с краю оврага, где посуше – чтобы машины не увязли во влажной почве, – растянулся метров на триста. Проснувшиеся бойцы умывались у ручья, получали пищу, ужинали – было шесть вечера – и под присмотром сержантов проверяли технику. Завладев полным котелком щей и краюхой ржаного хлеба, я присел на краю обрыва и, поглядывая, как работают люди, стал спокойно вкушать пищу.

– Иванов третий взвод создал из трофеев, что мы вчера захватили, расчеты тренирует, – ткнув надкушенным хлебом в сторону суетящихся бойцов и краснофлотцев, заметил Руссов.

– Вижу, – глотнув чаю, ответил я. – Только зря он моряков в расчеты набрал. Они у нас могут быть временно. Заберут – опять людей на замену искать. Лучше бы из наших кого взял.

– Да некого больше, все, кто был, уже приписаны. Вон мне как Гольдберга вытаскивать пришлось, Гога никак не хотел первоклассного наводчика отдавать, – тоже перейдя к чаю, хмыкнул Саня.

– Да, Индуашвили у нас такой. Горячий сын гор, – согласился я.

– Во-во. А у моряков трое бывшие зенитчики, поэтому Иванов и подсуетился.