Детство - Василий Панфилов (2019)

— Здравствуйте, Владимир Алексеевич, — Светски отзываюсь я, — С пожара?

— Да! Прекрасная будет заметка, даром что никто не пострадал. Редкое сочетание, уж поверьте.

— Кому ещё, как не вам.

— А вы… молодые люди?

— Друг мой, Александр Чиж, — Представляю я заробевшево Саньку, — Вот, знакомлю с достопримечательностями Москвы.

— Гиляровский Владимир Алексеевич, — Известный всей Москве репортёр весело помахал рукой, не вставая из ванны.

Завязался разговор, и Гиляровский живо втянул в нево робеющего попервой Саньку. Дружок мой отвечает односложно и сильно смущаясь, но всё же ведёт беседу, а не замкнулся улиткой.

Беседа быстро прекратилась в монолог, но о том никто из нас не пожалел. Раскащиком Владимир Алексеевич отказался отменным, на одной импровизации держа внимание всей мыльни так, как не каждый актёр способен с коронной своей ролью. Он повышал и понижал голос, всплёскивал руками и гримасничал, и всё ето удивительно к месту.

— Из Крыма недавно вернулся, — Перескочил он с темы пожара и чрезвычайных происшествий Москвы, где показал себя очень знающим человеком, — Ах, молодые люди, знали бы вы, какое это чудесное место! Земля, где степной окоём плавно переходит в горы и морское побережье, а запах степного разнотравья смешивается с ароматами горных лугов и солёного морского воздуха!

— Оседлать коня, да и скакать по степи, а потом подогнать его к побережью, да и кинуть своё разгорячённое тело в морские глубины! — Он зажмурился, вспоминая, — Вода ещё весенняя, холодная, но после скачки она только бодрит. А потом вылезешь на берег, а там уже разгорается костёр, на котором стоит сковорода со скворчащей в масле рыбёшкой!

— Заговорился я с вами! — Засмеялся он и встал во весь рост, — Ну что, молодые люди, в парную?

В парной мы вытерпели несколько минут, лежа на самых нижних полках и дыша, как рыбы на берегу. Владимир Алексеевич, не чинясь, обработал нас вениками и отпустил — красных, как варёных раков.

После второго заходя взглядом нашёл банщика и подозвал, и только затем вспомнил, што оставил трёшницу в раздевальне.

— Передашь, — Пожал банщик плечами на моё смущение, — што я, людёв не вижу? Вы передо мной все тута голенькие, да не токмо телесно, но и душевно. В бане чилавек виден лучше, чем в церкви, так-то!

Разложив Саньку на Каменном горячем полу, банщик начал мять ево и ломать руки ноги так, што и глядеть со стороны было страшно. Но ничево! Чиж только кряхтел да глаза круглил пугано и удивлённо, но не жаловался. Затем настал мой черёд, и я только пыхтел и постанывал. Здоровски!

Несколько минут мы лежали, даже не в силах пошевелиться, а потом Санька приподнял голову.

— Ишшо раз в парную?

— А давай!

Третий заход оказался последним, и мы отправились в бассейн на втором етаже. На такое чудо Санька даже и не удивился, устал удивляться-то!

Закутанные в простыни, мы долго сидели потом, отпиваясь вкуснейшими квасами, напузырившись до самого горлышка.

— Нельзя часто такое, — Покачиваясь от приятной истомы, сказал Санька, пока я расплачивался в выскочившим из мыльни банщиком, — ведь и привыкнуть можно!

* * *

— В Крым на лето собрался, — Переставляя фигурку, сообщаю Льву Лазаревичу.

— Это вам такую глупость посоветовал? — Удивился тот, уставившись на меня через круглые стёкла очков.

— Владимир Алексеевич Гиляровский, — Отвечаю не без вызова.

— Лично не знаком, но наслышан. Не мог он такую глупость сказать, это ни в один тухес не лезет!

— Хм… — Отставляю фигуру, которую было тронул, — Не советовал, вы правы. Рассказывал о Крыме, да так знаете ли… вкусно!

— Вкусно? — Аптекарь пожевал губами, — Надо будет запомнить. А Крым…

Он задумался, подбирая аргументы.