Зимнее серебро - Наоми Новик (2019)

Городскую стену отстраивали заново воины, так я всегда думала, а деньги тут вроде бы и ни при чем. Но конечно же, за стену нужно было платить: за камень и раствор, за еду и одежду для строителей. Но даже если и так, то мне казалось, деньги приходят из какой-то огромной кладовой за семью печатями, из сундука, полного золота, герцогского или царского. Я и думать не думала, что деньги дает неприметный человек, просто одетый и обходящийся без повозки.

Нолиус наклонился ко мне, намекая, что сообщает нечто очень секретное, ведомое лишь человеку его высокого положения, и со значением прибавил:

— Ему дали понять, что, если он обратится, двери для него всегда открыты. — Он выпрямился и пожал плечами, одновременно разведя руками. — Но панов Мошель отказался, и его светлость был только рад. Я слышал, как герцог сказал: «Свои дела я охотнее вверю довольному, нежели голодному. Чтобы рисковать, мне хватит и поля боя». Я бы непременно рекомендовал панова Мотеля, если ее величество желает уладить некие финансовые вопросы.

— Нет-нет, — покачала я головой. — Здесь другой вопрос, скорее женский. Внучка Панова Мотеля однажды преподнесла царице дар. И царица желает отблагодарить ее по случаю ее свадьбы. Она просила меня подыскать невесте подарок.

Нолиус уставился на меня озадаченно, потом переглянулся с Пальмирой. Они оба, конечно, решили, что я все напутала. Что ж, в каком-то смысле так и было. Но дело-то не в этом. Пускай будет вот такая история. Пускай им кажется, что старуха несет нелепицу.

— Тот дар она преподнесла царице еще до ее замужества, — прибавила я, чтобы мой рассказ не выглядел полной околесицей.

— Ах да, — весьма деликатно отозвалась Пальмира.

И она, и Нолиус явно решили, что дальше расспрашивать неприлично. Если начать вспоминать о старых деньках, то придется вспомнить, как неласковы они были со мной, случись нам повстречаться где-нибудь в доме. Мы с Ириной делили меж собой две стылые комнатушки под самой крышей, где не пристало жить герцогской дочке. В те времена Ирина порадовалась бы любому подарку — хоть бы и от внучки еврейского заимодавца. Молодец внучка, оказалась мудрее этих двоих: посеяла семена благодарности загодя и дождалась цветочков.

— Несомненно, это должно быть нечто памятное, — твердо сказал дворецкий: отныне все, кто делал добро царице, должны вознаграждаться, а кто причинял ей зло — наказываться. — Драгоценности, разумеется, тут не годятся, и деньги тоже. Может быть, что-то для дома…

— А давайте испросим совета у Эдиты, — предложила Пальмира.

Эдита — это домоправительница. Нолиус, уязвленный нашим обществом, охотно согласился: с Эдитой хоть кто-то здесь будет ему ровней. Через несколько минут домоправительница явилась. Она принялась жевать вишни и расспрашивать меня о царском дворце.

— По стариковским меркам очень уж там зябко, — поведала я. — Всюду окна, да такие громадные! Вдвое выше вот этой стены. — И я махнула рукой, показывая. — А стены-то в тамошней спальне что в бальном зале. Шесть каминов горят, а без них не заметишь, как окоченеешь. И все-то там золотое: и рамы у окон, и ножки у столов, и ванна — всё-всё. Целых шесть женщин прибирают одну комнату.

Они все счастливо вздохнули, и Эдита сказала Нолиусу:

— Не завидую я тем, кому выпало вести такой дом! Столько хлопот!

Дворецкий серьезно покивал в ответ, хотя оба внутри так и бурлили от черной зависти, что эти хлопоты не им достались. Но и у них в ведении дом немаленький, они-то хорошо понимают, каково это, — и тем утешаются.

До чего глупо все это было — но в то же время не так уж глупо: у всех у нас появился повод отвлечься от дел и посидеть вчетвером за чашкой чая в теплой комнате, где за моей спиной горел камин. Никому из нас такого не положено: только плохие слуги лентяйничают и пренебрегают своими обязанностями, а герцогиня плохих слуг не держит. Эдита отпила еще глоток из своей чашки и задумчиво спросила меня: