Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Агнес со вздохом положила свои распухшие ноги на скамеечку. Сколько вечеров она уже просидела так перед единственным оконцем, представляя, как совершенно иначе могла бы сложиться ее жизнь. Если бы только отец не был упрям как баран! Она уже подумывала отправиться в Стрёмстад, броситься перед отцом на колени и упросить его, чтобы он над ней смилостивился. Если бы она знала, что есть хоть малейший шанс на успех этой затеи, она бы уже давно так и сделала. Но Агнес наизусть выучила все хорошие и плохие стороны своего отца и чувствовала заранее, что не стоит и пробовать. Приходилось терпеть и ждать подходящего случая, когда она сможет вырваться из своего нынешнего положения.

На крыльце послышались шаги. Она вздохнула, поняв, что это вернулся Андерс. Если он воображает, что на столе ждет ужин, то глубоко ошибается. Если подумать о тех страданиях, которые ей приходится терпеть, вынашивая его ребенка, то по справедливости он сам должен бы встать к плите и приготовить еду для нее. Правда, запасов в доме было не много. Деньги кончились уже через неделю после получки, а до следующей тоже еще оставалась неделя. Но при его хороших отношениях с Янссонами из комнаты напротив он мог бы пойти к ним и попросить хлеба, а то и чего-нибудь еще, из чего можно сварить суп.

— Добрый вечер, Агнес, — поздоровался Андерс, нерешительно входя в комнату.

Они прожили в браке уже полгода, однако он все еще чувствовал себя в этой комнате как чужой и смущенно смотрел на нее с порога.

— Добрый вечер, — фыркнула она и поморщилась при виде его перепачканной одежды и чумазого лица. — Не обязательно тащить сюда грязь. Разуйся хотя бы!

Он покорно снял башмаки и поставил их на крыльце.

— Есть что-нибудь съедобное?

Услышав этот вопрос, Агнес так вытаращила глаза, словно он произнес какое-то страшное ругательство.

— Разве по моему виду нельзя понять, что я не могу стоять у плиты и стряпать тебе еду? Я еле держусь на ногах, а ты хочешь, чтобы к твоему приходу на столе был горячий ужин! Да и на какие деньги прикажешь мне покупать продукты? Ты же не приносишь столько денег, сколько надо, чтобы питаться по-человечески, а сейчас вообще в доме не осталось ни одного эре. А лавочник, этот старый пес, больше не дает нам в кредит.

При упоминании кредита Андерс поморщился. Он терпеть не мог брать в долг, но за те полгода, что они с Агнес жили вместе, она постоянно это делала.

— Кстати, я тоже хотел с тобой об этом поговорить, — начал он, растягивая слова, и Агнес сразу же почуяла недоброе: такое начало не обещало ничего хорошего. — Я подумал, что, пожалуй, лучше я сам буду распоряжаться получкой.

Он произнес это, не глядя жене в глаза, и она почувствовала, как в груди закипает ярость. Что это он придумал? Неужели она теперь будет лишена единственной радости, которая у нее еще оставалась в жизни?

Догадываясь о том, какую бурю чувств вызвали его слова, Андерс сказал:

— Ведь тебе уже сейчас стало нелегко ходить в лавку, а когда родится ребенок, трудно будет вырваться из дома, поэтому лучше уж я возьму это дело на себя.

От ярости она не могла вымолвить ни слова. Затем временная немота отпустила ее, и она высказала ему все, что думала об этом решении. Она видела, как мучает его сознание, что весь барак ее слышит, но не обращала на это внимания. Ее совершенно не волновало, что о ней подумает здешняя голытьба, а уж Андерсу она выскажет все, пускай знает, какого она о нем мнения.

Но к ее удивлению, на этот раз Андерс не уступил, несмотря на брань. В первый раз за все время он продолжал стоять на своем, сколько она ни вопила. Когда она наконец была вынуждена сделать паузу, чтобы перевести дыхание, он спокойно заявил, что она может кричать, пока не охрипнет, но как он сказал, так и будет.