Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Она ведь не имела представления, каково это – всерьез потерять близкого человека. С предательством Вальдемара все-таки можно справиться. Он, по крайней мере, жив. Она сможет двигаться по жизни дальше, сама решив, с ним или без него. Возможно, она все же не совсем одинока.

Ванья посмотрела на стоящую перед ней еду. Паста с морепродуктами была изумительно вкусной и не влекла за собой безрассудного желания. Еда и только, не вызывающая психологической привязанности. Просто еда. Вкусная еда.

Может, рассказать Себастиану о булимии?

Он откровенно рассказал ей о своей утрате. Поделился с ней своей тайной. Тем не менее это казалось неправильным. Ведь, в конце концов, у них не соревнование в страданиях. Кроме того, ее рецидив был лишь временным, неким способом вырваться из экстремальной ситуации. Уже сейчас она чувствовала себя намного лучше.

Себастиан достал бутылку белого вина. Объяснил, что сам не пьет, но не хочет ли она? Они подняли бокалы. Вино оказалось идеально холодным, с привкусом фруктов и свежести. Вот такой и должна быть жизнь. Ванья приняла решение. Она ему расскажет. Когда-нибудь. Но не сейчас.

Ей хотелось узнать побольше о Сабине, но она не знала, можно ли расспрашивать. Не хотела выпытывать и причинять ему боль. Она чувствовала неподдельный интерес, ей нравился тот Себастиан, который сидел напротив нее, и она вдруг поняла, почему он имеет такой успех у женщин.

Вид у него не слишком привлекательный. Он тучный и довольно потрепанный, явно не особенно заботится о своей внешности. Но он чуткий. Это привлекательная черта. В этом, вероятно, и кроется тайна, предположила она. Раньше Ванья никогда об этом не думала. Доходя до этой части характера Себастиана, она всегда отключала голову и реагировала злобно. Считала, что он просто использует женщин. Но теперь она понимала, почему так многие на это идут. Он говорит нужные вещи в нужное время. Наверняка внушает им ощущение, что они достойны внимания или даже желанны. Это явно его метод, игра, которую он с годами отточил до совершенства.

Техника.

По сути, трюк, не более того.

Внезапно ее осенило. А что, если он проделывает с ней то же самое? Вино, внимательное отношение, рассказы о личных переживаниях.

Трюк.

Может ли он быть таким хладнокровным? Не является ли все это планом, чтобы затащить ее в постель? Она прекратила есть, отложила вилку и нож. Подбадриваемая выпитым вином, пошла напролом:

– Не потому ли ты так мил со мной, что хочешь со мной переспать?

Себастиан перестал жевать. Она ошибается, или у него немного покраснела шея?

– Ты действительно так думаешь?

– Не знаю. Ты ведь этим известен.

– Но господи… Мы же с тобой вместе работаем. Ну, знаешь, business and pleasure[16].

Она смотрела на него в упор. В его серо-голубых глазах мелькнуло что-то, что она не могла истолковать.

– Я была вынуждена спросить. Я тебя таким прежде не видела.

– Каким это «таким»? – Он отложил нож и вилку и наклонился вперед.

– Нормальным, – ответила она, пожав плечами. – Приятным. Впервые вижу тебя приятным.

Она подняла бокал.

– Это не потому, что я хочу заняться с тобой сексом.

– Отлично. Мне этого тоже не хочется.

– Отлично, стало быть, это мы выяснили, – сказал он и широко улыбнулся ей. Потом вдруг стал серьезным. – Но я очень хочу быть твоим другом.

– Ты и есть мой друг. Правда. И я с удовольствием выпью еще вина.

Себастиан наполнил ее бокал. Ванья снова принялась есть. Она не могла припомнить, когда в последний раз получала такое удовольствие от ужина. Себастиан сидел неподвижно, глядя на нее. По-доброму, почти с нежностью.

Он готов был поклясться, что с тех пор, как они сели за стол, она ни единого раза не подумала о Вальдемаре.