Мертвый город - Камилла Стен (2019)

Запах рвотных масс быстро распространяется по комнате. Он резкий и неприятный, и к нему примешивается еще один – того, что совсем недавно было Максом. В нем смешались запахи крови, железа, страха и чего-то другого. И этот последний более противный и сильный, и менее знакомый, чем остальные.

Наверное, так пахнет содержимое головы…

Я кричу, но крик успевает растерять силу, еще не вырвавшись на свободу, и с моих губ срывается лишь глухой стон. Я не понимаю, как он мог умереть. Как он может лежать здесь с разбитой башкой, если Туне заперта на втором этаже? Как может он… ведь нет никого…

Силуэт среди дождя.

Зеленые глаза Эмми, которые таращатся на меня.

– Ты видела кого-то, не так ли?

Рука Туне, рисующая человечка с длинными растрепанными волосами и ртом, напоминающим черную дыру.

С этим местом что-то не так. Чертовщина какая-то…

Я пячусь, спотыкаясь, и выскакиваю из комнаты. Сейчас я смотрю вверх и влево, на распятие. Иисус не повернул голову в мою сторону. Его темные нарисованные глаза по-прежнему таращатся наружу. На город. На Сильверщерн.

Роберт, зажимая рукой рот, следует за мной к выходу, раскачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный; он явно еще не пришел в себя от шока.

– Она была права, – шепчу я онемевшими губами. – Вы были правы. Мы здесь не одни.

Тогда

Вдалеке Эльза услышала гудок паровоза – тот уже покинул станцию.

По идее, она должна была почувствовать хоть что-то, когда рухнула ее последняя надежда на бегство из Сильверщерна. Но не испытала никаких эмоций. Словно ее душа умерла.

В подвале ужасно темно, и Эльза не видит совсем ничего. Она на ощупь пробирается по холодному сырому полу, в колодце шершавых каменных стен; найдя маленькую лестницу, поднимается по ней. Пытается барабанить по двери и кричать, но это ничего не дает: ее удары выходят слабыми и бессмысленными.

И вообще, куда она смогла бы уйти, если б ей удалось выбраться наружу?

Эльза не знала, как много времени прошло, пока не услышала сигнал паровоза. Ей уже начало казаться, что она просидела в погребе несколько дней. Но резкий гудок приводит ее в чувство. Значит, заточение продолжается не так уж и долго. И сейчас где-то пять-шесть часов вечера…

Что будет с ней?

Эльза пытается не думать об этом. А также о том, что произойдет с Кристиной и Биргиттой. Но здесь, в подземелье, мысли выходят из-под контроля. Она не может остановить их – точно так же, как и сломать дверь, преградившую путь к свободе.

И время от времени эти мысли даже немного раздувают еле тлеющие угольки надежды.

Пожалуй, ее продержат взаперти лишь до вечера. Опять же, Маргарета обязательно забеспокоится, почему перестали приходить письма. Или Стаффан возьмется за ум. Всякое ведь может случиться…

Голод приходил и уходил несколько раз. Но осталась жажда, из-за которой во рту стало сухо, как в пустыне, да еще непрерывно болят живот и голова. Здесь прохладнее, чем на улице, на солнце, но августовская жара проникает даже сюда. Закрывая глаза, Эльза словно видит сверкающие молнии.

Услышав скрип двери, она вздрагивает. Свет, ворвавшийся в подвал через прямоугольное отверстие, появившееся в конце лестницы, бьет Эльзе по глазам, и она закрывает их рукой, пытаясь защититься от него.

– Госпожа Кулльман, – слышит она молодой мужской голос. Глухой и монотонный, он кажется ей незнакомым. Забавно, как быстро она отвыкает от голосов других людей…

Эльза пытается посмотреть сквозь пальцы, но из-за света не может понять, кто стоит перед ней.

– Госпожа Кулльман, – повторяет мужчина. – Не заставляйте меня спускаться и забирать вас.

Ее уши отвыкли от мужских голосов, но она, конечно, распознаёт в нем угрозу.

Эльза поднимается на гудящие ноги и карабкается вверх по лестнице. Колени не хотят слушаться ее, и она не знает, холод, голод или темнота тому виной.