Мертвый город - Камилла Стен (2019)

09/07/1953: Молодого человека, согласно описанию имеющего средний рост, белокурые волосы и серые глаза и одетого в заношенную рубашку и заплатанные брюки, задерживают в Фалуне по подозрению в сексуальных домогательствах по отношению к молодой девушке. Он называет себя Матиасом Ларссоном, но ничем не может подтвердить эти данные. Его отпускают на следующий день, когда пострадавшая заявляет, что она не способна со всей уверенностью опознать его. В каких конкретно действиях он подозревается, неясно. Нельзя также точно утверждать, что речь идет о Матиасе Окермане. Описание внешности совпадает. Фамилия «Ларссон», возможно, названа из-за проживания в семействе дяди.

06/1955: Матиас Окерман выражает желание выучиться на священника и подает заявление в соответствующее учебное заведение. Получает отказ.

06/1956: Матиас Окерман делает новую попытку стать служителем церкви. И опять получает отказ.

На этом хронология событий прерывается.

Есть еще несколько документов: свидетельства о рождении его двоюродных сестер Софии и Линнеи и медицинская карта Линнеи. Помимо записи о ее первом визите в больницу в ней есть также фотографии синяков девушки – темных пятен на фоне белых худых конечностей.

Я перечитывала все эти документы множество раз. Просматривала газетные статьи, выписки из книг регистрации, изучала медицинские карты и немногословные полицейские отчеты. Не знаю, почему бабушка, судя по всему, полностью уверилась в том, что именно Матиас Окерман стал пастором Матиасом. Пожалуй, она вышла на верный след через его ходатайства, когда он пытался стать священником. Или узнала, что описания внешности полностью совпадали. Здесь многое неясно. Но одновременно не составляет труда соткать историю вокруг немногочисленных фактов, найденных ею. Тяжелое детство, из-за чего он, наверное, и переехал к дяде, и преждевременная смерть матери. Мальчик с неустойчивой психикой, растущий вместе с двумя младшими кузинами, наверняка обожающими своего красавца-кузена, становящегося им старшим братом и одновременно тайным возлюбленным. А он пользуется ими, пока тайное не становится явным и его не выбрасывают на улицу.

Несколько лет скитаний. Мелкие правонарушения. Подозрение в совершении развратных действий неизвестного свойства в отношении молодой девицы в Фалуне. Неудачные попытки стать служителем церкви.

А потом в один прекрасный день он всплывает в Сильверщерне, со своим приятным, немного странным диалектом и покрытым тайной прошлым, – чтобы стать спасителем и пророком для всего города…

Невозможно сказать, так все происходило или нет. Но в любом случае создается ощущение, что в этом могла быть доля истины. И тогда не составляет труда сделать определенные выводы. Понять, вспомнив о том, как обожала его Айна, о ее почти безумной любви к нему, – к чему это могло привести.

Я думаю об августовском дне в Сильверщерне почти шестьдесят лет назад. Ужасной жаре, царившей здесь тогда. Необъяснимой пустоте. Единственной живой душе, обнаруженной в городе, – младенце, лежавшем в комнате медсестры на втором этаже школы.

Честно говоря, я даже искала в лице Туне черты, характерные для моей бабушки, пыталась понять, насколько похожи их глаза.

«А может, ребенок был дочерью Айны?» – размышляю я порой, но не позволяю себе зацикливаться на данной мысли.

Дождь по-прежнему барабанит по ветровому стеклу. Как долго он может продолжаться?

Наконец небо над нами начинает светлеть, и я вижу через окно, как Макс минует второй фургон, направляясь к нам. На нем широкая куртка; он двигается быстрым шагом, едва заметный при тусклом, приглушенном непогодой свете.

Ему надоело сидеть в одиночестве в «Вольво», захотелось компании… Меня охватывает легкое раздражение. Мы же здесь, чтобы работать, а не ради приятного времяпрепровождения. Я не могу общаться с ним, мучающимся от безделья. Нет, сейчас я не собираюсь идти у него на поводу. Хотя, возможно, он хочет обсудить проект или еще что-то…