Мертвый город - Камилла Стен (2019)

Как тебе нравится имя Руфь? Я знаю, что ты говорила об Элизабет и Шарлотте, но, на мой взгляд, короткие имена в любом случае красивее. (Все равно ведь не столь важно, чтобы оно звучало «по-европейски», как считаешь? По словам папы, ты начала говорить, как настоящая горожанка – после того, как уехала. Он тебе тоже сказал это? Я, пожалуй, зря проговорилась. Но, по-моему, он не имел в виду ничего плохого.)

Я нашла это имя вчера, знакомясь с Библией. Женщине с этим именем там посвящена целая книга[4], и именно ее помимо прочего пастор Матиас попросил нас прочитать к сегодняшней встрече. Мы продвинулись довольно далеко! Даже Лена начала приходить на наши посиделки, хотя, на мой взгляд, она делает это больше не из-за желания читать Библию, а поскольку вздыхает по пастору. Вчера Лена заявилась в блузке, благодаря которой, как она говорит, у нее получается по-настоящему осиная талия. Но пастор, похоже, не обратил на это никакого внимания; он просто мягко улыбнулся и сказал, что приятно видеть много новых лиц в группе, а потом даже толком и не смотрел в ее сторону! Я думаю, она слегка обиделась.

Мы говорили о Руфи и ее семье, и как трудно, наверное, не иметь никакого дома. И тогда Карин Энглунд расплакалась. Сразу стало совсем тихо, и никто не знал, что сказать, но пастор просто сел рядом с ней и молча ждал, пока она не начала успокаиваться, и тогда спросил, почему она так опечалилась. А Карин ответила, что ее мама и папа, пожалуй, не смогут остаться в Сильверщерне и им придется уехать и искать новую работу. И что она не знала, куда они направятся, и боялась остаться без крыши над головой, точно как Руфь. И тогда пастор напомнил ей, что Руфь обрела новый дом, и сказал, что она не должна беспокоиться, поскольку мы и церковь станем ее домом. Он добавил, что он сам и Господь всегда примут ее в свои объятия. Тогда Карин разрыдалась еще больше и шептала «спасибо, спасибо, спасибо», а у меня все заныло в груди, и я почувствовала, что тоже могу расплакаться.

По мнению мамы, я ничего не замечаю; но я вижу, что с каждым новым днем та становится все более усталой и обеспокоенной. Мама старалась не показать этого, когда ты была здесь, поскольку не хотела тебя волновать, но я слышала, как она жаловалась Дагни на проблемы с деньгами и что папа не нашел никакой новой работы. Если ситуация не улучшится в ближайшее время, я, пожалуй, окажусь в положении бедняжки Карин Энглунд.

И знаешь, потом, казалось, произошло чудо, поскольку, когда я подумала про это, пастор Матиас посмотрел прямо на меня, и создалось впечатление, словно он точно знал, о чем я размышляла. Он сказал нам тогда – хотя, по-моему, главным образом, обращаясь ко мне, – следующее:

«Для всех у Господа найдется дом. Никто из вас не должен беспокоиться, что с вами случится подобная беда. Если ваши семьи потеряют свои жилища, церковь станет вам домом. Если родители и братья с сестрами покинут вас, мы станем вашей семьей. Господь позаботится обо всех».

Он говорил так искренне, что я поверила его словам – и впервые за много месяцев почувствовала себя спокойно.

После нашего собрания я немного задержалась, и пастор Матиас поблагодарил меня, поскольку я так хорошо помогаю ему с группой, ведь отчасти благодаря мне к нам присоединилось много молодежи. Он сказал, что никогда не преуспел бы без меня, подумай только! Я прямо не знала, как мне ответить, но он, похоже, как обычно, сам понял мои мысли и лишь улыбнулся. А затем добавил, что я смогу сама выбрать стихи для следующей встречи! Причем любые, по собственному желанию. Но он предложил сначала посмотреть Песнь Песней Соломона и выразил уверенность, что она наверняка мне понравится. Я не успела еще это сделать, но не сомневаюсь в его правоте. Поскольку он никогда не ошибается. Но подумай о предложенном мною имени. Руфь! Оно, пожалуй, не слишком европейское, но она же стала царицей, в конце концов, несмотря на все трудности, поэтому оно царское – что, по-моему, еще лучше!