Мертвый город - Камилла Стен (2019)

– Да, – отвечаю я и накидываю на голову капюшон куртки. А над нами продолжает грохотать гром.

Сейчас

По крыше машины барабанит дождь, и по лобовому стеклу вниз сбегают потоки воды. Здесь, внутри, прохладно, гораздо холоднее, чем раньше, но я плотно завернулась в спальный мешок и зажгла одну из маленьких ламп, работающих от аккумулятора. Желтый свет заполняет тесное пространство, отражаясь от запакованного оборудования, которое лежит сразу за передним сиденьем.

Туне спит в палатке. Прибежав из церкви, мы запрыгнули в машины, надеясь, что непогода быстро пройдет, но время шло, а дождь явно не собирался прекращаться, и тогда я поняла, что утро для нас потеряно. В первый час, в то время как я перекраивала график, Туне просматривала фотографии, однако потом ей захотелось вздремнуть. Я пообещала вести себя тихо, но она сказала, что очень чувствительна к свету и не сможет заснуть, даже если будет гореть только экран моего компьютера, и покинула меня.

Немного спустя я оставила в покое график и начала печатать набросок записи в блоге о нашем первом дне. Интересно, согласится ли Туне, если мы в качестве иллюстрации используем фотографию ее лодыжки? Это, конечно, в какой-то мере пóшло, но с другой стороны, почему бы и нет? Пусть все видят, что мы занимаемся не самым простым и безопасным делом. Хотя, пожалуй, хватит и снимков разрушенной лестницы. Если повезет, мы сможем сделать их после обеда, когда закончится дождь. Все равно нужно вернуться в школу и поискать потерянную Туне рацию.

Я таращусь на одно и то же предложение уже, наверное, минут с десять. Звук хлещущего по крыше дождя действует убаюкивающе, и я зеваю, прикрывая рот тыльной стороной руки. Нетрудно понять, почему Туне заснула. Мне, пожалуй, самой стоит сделать то же самое… В таком состоянии от меня мало толку.

Рюкзак лежит у моих ног – и манит к себе.

Почему бы мне не посмотреть листочки из церкви? Они ведь тоже часть нашей работы, часть всей этой истории. Да и заниматься ими интереснее, чем писать текст для блога или составлять перспективный график производства…

Выключаю компьютер и тянусь за рюкзаком, а потом медленно и осторожно расстегиваю молнию, чтобы капли воды, усеявшие рюкзак, не стряхнулись внутрь и не попали на бумаги. Те кажутся такими тонкими, что мне даже страшно их доставать. А вдруг на них попадет жир с пальцев? Архивариусы и библиотекари обычно используют перчатки, занимаясь старыми документами, но у меня с собой ничего такого нет. Однако так хочется почитать их, что руки дрожат…

Божественный

Чтобы впустить в свою душу божественный свет

Нет никакого страха перед Господом. Только любовь.

Первый лист сродни тому, что я и Эмми рассматривали в церкви. Похоже, это проповеди. Пастор Матиас писал, зачеркивал и снова писал. Судя по всему, он строчил черновик за черновиком, оттачивая свои идеи, подобно любому автору. Язык напыщенный, но содержание не оставляет равнодушным.

Переворачиваю лист.

Это, скорее всего, было написано Матиасом в другом состоянии. Никаких зачеркиваний, все рождалось на одном дыхании, и почерк тоже другой – более размашистый, буквы крупнее, словно человек пребывал в состоянии сильного душевного подъема.

Господь всегда требовал жертв от своих приверженцев. Путь к спасению души труден и тернист. Он пролегает сквозь тьму. Только осмелившись пройти через долину смертной тени, можно заново родиться чистым на другой стороне; лишь спустившись во тьму, можно найти свет.

Истинный путь малопривлекателен. Он извилист и тяжел. На нем отсеиваются ленивые и слабые в вере. Остаются лишь самые достойные, чья вера по-настоящему сильна.