Каждый вдох - Николас Спаркс (2019)

Его захлестнуло волной уже физического страдания: не умещаясь в груди, оно заполняло все его существо, пока даже кончики пальцев не заболели.

– Я не могу заставить тебя остаться со мной, – прошептал Тру. – Как бы ни хотел, не могу. Не стану пытаться, даже если это будет означать, что я тебя больше не увижу. Но я хочу кое о чем тебя попросить.

– Что угодно, – шепотом поклялась Хоуп.

Тру сглотнул.

– Ты будешь помнить обо мне?

У нее вырвался полузадушенный крик, и он понял, что она не может говорить. Сжав губы, Хоуп часто-часто закивала. Тру крепко обнял ее, и она припала к нему, будто ее не держали ноги. Когда Хоуп зарыдала, Тру почувствовал, что и сам не может больше сдерживаться. Рядом волны набегали на берег одна за другой, безразличные к тому, что мир двух людей только что рухнул.

Ему нужна она и только она, навсегда, но это невозможно, потому что, несмотря на вспыхнувшую между ними любовь, Тру уже знал, что Хоуп ответит Джошу.

Вернувшись в коттедж, Хоуп вынула из холодильника все, что могло испортиться, и побросала в большой пакет, после чего ушла в ванную. Тру отнес мусор к контейнерам перед домом, чувствуя, как кружится голова. Когда он вернулся на кухню, в ванной лилась вода. Тру залез во все выдвижные ящики, пока не нашел ручку и листок. Внутренне опустошенный, он попытался излить свои чувства на бумаге. Тру многое хотел сказать.

Закончив письмо, он вернулся в дом отца, взял два своих рисунка, отнес все в машину Хоуп и положил в бардачок. Тру знал, что когда она их найдет, он будет уже далеко.

Наконец вышла Хоуп с чемоданом. В джинсах, белой блузке и босоножках, купленных несколько дней назад, она была невероятно красива. Тру уже снова сидел за столом, и Хоуп, погасив везде свет, пришла посидеть у него на коленях. Она обняла его, и они долго сидели так, держа друг друга в объятиях. Когда Хоуп отодвинулась, лицо у нее было задумчивое.

– Мне, наверное, пора ехать, – сказала она.

– Знаю, – прошептал он.

Хоуп встала, пристегнула поводок к ошейнику Скотти и медленно пошла к дверям.

Пора. Тру взял чемодан и коробку с сувенирами, которые Хоуп собрала в начале недели, и проводил ее до машины. Он стоял рядом, пока она запирала коттедж, и вдыхал цветочный аромат ее шампуня.

Тру положил вещи в багажник, пока Хоуп устраивала Скотти на заднем сиденье. Закрыв дверцу, она медленно подошла. Тру снова обнял ее. Говорить они не могли. Когда Хоуп наконец отстранилась, он попытался улыбнуться, хотя внутри все ломалось и рушилось.

– Если ты когда-нибудь захочешь приехать на сафари, обязательно дай мне знать. Я скажу, в какие лоджи лучше ехать. Необязательно в Зимбабве – у меня знакомые по всей Африке. Меня ты всегда найдешь через сафари-лодж в Хванге.

– Хорошо, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Если ты захочешь поговорить со мной или увидеться, я это сделаю. Самолеты существенно сократили расстояния. Если я буду тебе нужен, я приеду. Хорошо?

Хоуп кивнула, не в силах смотреть ему в глаза, и поправила ремень сумки на плече. Тру хотел умолять ее поехать с ним, хотел сказать ей, что такая любовь, как у них, никогда не повторится. Он уже знал, какие нужны слова, но они, непроизнесенные, так и остались у него в голове.

Тру поцеловал ее мягко, нежно – в последний раз и открыл для Хоуп дверцу. Когда она села за руль, он захлопнул дверь, и с этим звуком все надежды и мечты в нем разлетелись на осколки. Заурчал мотор. Хоуп опустила стекло.

Высунувшись в окно, она взяла его руку в свои.

– Я тебя никогда не забуду, – сказала Хоуп. Затем вдруг резко убрала руки, переключила передачу и выехала задним ходом. Тру, словно в трансе, двинулся ей вслед.

Сквозь облака пробился солнечный луч, точно прожектором высветив набиравшую скорость машину. Хоуп уехала, не оглянувшись. Тру продолжал идти за ней и оказался на дороге.