Светила - Элеанор Каттон (2015)

– Именно, – кивнул Лодербек. – Он назвался братом Кросби. Сказал, что сводит счеты за Кросби – за то, что я его жену сбил с пути истинного. Карвер прибег к тактике запугивания, и она сработала.

– Ясно, – кивнул Гаскуан, недоумевая, почему Лодербек не предоставил столь же убедительного объяснения Томасу Балфуру двумя месяцами раньше.

– Послушайте, – сказал Лодербек, – я с вами не лукавлю, мистер Гаскуан, и говорю вам, что закон на моей стороне. О разрыве Карвера с отцом широко известно. У него найдется тысяча поводов взять себе вымышленное имя. Да я, если что, могу его отца попросить дать показания. Как это Карверу понравится?

– Полагаю, не слишком.

– Вот-вот! – воскликнул Лодербек. – Совсем не понравится!

Гаскуана этот спор начинал понемногу раздражать.

– Что ж, удачи вам, мистер Лодербек. Надеюсь, вы сумеете привлечь мистера Карвера к ответственности, – промолвил он.

– Избавьте меня от банальностей! – рявкнул Лодербек. – Говорите прямо.

– Как скажете, – пожал плечами Гаскуан. – Вы и без меня знаете, что наличие повода – это еще не доказательство. Нельзя осудить человека только за то, что возможно подтвердить, будто у него была веская причина совершить данное преступление.

– Вы мне не верите? – ощетинился Лодербек.

– Ну что вы, – возразил Гаскуан.

– Вам просто кажется, что дело мое проигрышное. Что все мои доводы не выдерживают критики.

– Да. Я считаю, что обращаться с этим делом в суд крайне неразумно, – кивнул Гаскуан. – Простите за резкость. Я, безусловно, сочувствую вашим неприятностям.

По правде говоря, Алистер Лодербек не вызывал у Гаскуана ни тени сочувствия. Сострадать он умел лишь тем, кто стоял на общественной лестнице ниже его, и хотя он признавал, что Лодербек угодил в положение самое что ни на есть незавидное, тем не менее богатство и высокое положение политика служили в глазах Гаскуана достаточным утешением в любых неприятностях, с какими тому предстояло столкнуться в ближайшее время. Более того, малая толика несправедливости пойдет Лодербеку даже на пользу! Глядишь, еще усовершенствуется как политик, думал Гаскуан, – натура довольно-таки деспотичная, по крайней мере в частных своих суждениях.

– Я дождусь судьи, – буркнул Лодербек. – Он-то разберется, что к чему.

Гаскуан засунул конверт в карман пиджака, туда же, где сигареты.

– Я так понимаю, что в настоящий момент Карвер пытается выбрать средства из вашей страховки на условиях «защита и возмещение», чтобы выплатить кредиты, которые брал в ходе работ по подъему затонувшего судна.

– Именно так.

– А вы желаете закрыть ему доступ к деньгам.

– Правильно.

– На каких основаниях?

Лодербек побагровел.

– На каких основаниях? – вскричал он. – Этот мерзавец меня облапошил, мистер Гаскуан! Он все это с самого начала спланировал! Вы дурак, если считаете, что я сдамся без боя! Или это вы мне и советуете? Сдаться без боя?

– Мистер Лодербек, – парировал Гаскуан, – я не дерзну давать вам какие бы то ни было советы. Я лишь отмечаю, что нарушений закона не вижу. В своем письме к мистеру Гаррити мистер Карвер ясно дал понять, что действует от имени мистера Уэллса, поскольку мистер Уэллс, как вы знаете, мертв. На сторонний взгляд, Карвер поступает как нельзя благороднее, улаживая дела от имени судовладельца, поскольку сам судовладелец заняться ими не может. И я не вижу, как вам удалось бы это опровергнуть.

– Но это неправда! – взорвался Лодербек. – Кросби Уэллс не покупал корабля! Фрэнсис Карвер подписал треклятый документ за другого человека! Это подлог чистой воды!

– Боюсь, доказать это будет непросто, – возразил Гаскуан.

– Почему? – недоумевал Лодербек.

– Потому что, как я вам уже объяснил, образцов настоящей подписи Кросби Уэллса у нас нет, – пояснил Гаскуан. – В хижине не обнаружили никаких документов, а его свидетельство о рождении и лицензия на золотодобычу пропали бесследно.