Кукушка - Натали Дэниелс (2020)

Где-то высоко взмывала в синеву птица. С Конни нужно терпение, как с клубком, распутать который можно лишь медленно и методично, держась за свободный конец, развязывая узелки ногтями и, если надо, зубами.

Эмма бросила взгляд на часы. Пора. Когда повернулась, чтобы встать, с удивлением заметила, что губы Конни приоткрылись. Она пыталась что-то сказать.

– Что, Конни? Что?

– О… – хрипло прошептала та. – О… Оркестр!

Эмма посмотрела ей в глаза. Конни улыбнулась и жидко, надтреснуто засмеялась.

Глава 10

После припадка стали давать больше свободы. Теперь, когда я выставила себя жалким ничтожеством, мне чуть-чуть доверяют. В идеале я должна быть неподвижным бревном на постели, с открытым ртом, чтобы с одного конца засыпать таблетки, а с другого – принимать колбаски. А пока Скрипуха неохотно выводит меня в сад на рекомендованный свежий воздух – рекомендованный, надо полагать, доктором Р. Скрипуха не любит природу: гордо заявляет, что от солнца чихает и свежий воздух ей «вреден», как будто это официальный диагноз – жополенизм. Направляемся прямо к скамейке, чтобы она могла взяться за кроссворды. Я уже не в коляске, но идем медленно, точно я древняя старуха. Тело совсем хилое. Сегодня утром посмотрела на себя в ду́ше – едва теплом, поскольку кожа еще не переносит горячую воду, – и оно показалось мне чужим: полупрозрачное, костлявое и бесполое. Как инопланетянин, только летать не умею.

Однако и у меня есть поклонники. Чокнутая Сита тоже гуляет в саду. У нее сегодня посетительница, мать наверное, – овальной формы женщина в блестящем сари, которая не печалится и не комплексует по поводу многочисленных жировых складок на талии. Вот откуда у Чокнутой Ситы такая раскрепощенность. Сама она резвится на газоне, собирая былинки, перескакивая от кочки к кочке и изумляясь, что трава слева от нее зеленее, чем справа. Подними глаза к солнцу, балбеска!

Скрипуха ведет меня к другой скамейке, потому что первую заняла мать Чокнутой Ситы. Она уплетает молочный шоколад «Кэдбери», ничуть не заботясь о скачущей перед ней, точно коза, дочурке.

Как хорошо, что у Чокнутой Ситы посетитель. Ко мне после Проныры никто не приходил. Как там отец справляется без мамы? Наверняка плохо. Не может взять себя в руки и прийти. Хоть бы Проныра его привез…

Мама умерла. Девять недель назад. Я больше никогда ее не увижу. Никогда. Непостижимо. Доктор Р. утверждает, что я спрятала эту информацию под замок. Она права. Сейчас кажется, что о ее смерти мне сказали во сне, что знала об этом другая, прежняя, Конни. Другая Конни в другом измерении. Чувствую раздвоение. Эта Конни, я, занимает лишь малую часть меня. Если представить дом, то я скорчилась на полу в коридоре, а вокруг много закрытых дверей.

Мне так одиноко, что я вынуждена разговаривать со Скрипухой. Она с головой ушла в поиск слов, выбрав категорию «транспортные средства», и с каждым новым словом радостно вскрикивает.

– Не знаете, мой отец придет?

Она проводит коротким треугольным пальцем вверх-вниз по колонке и пожимает плечами.

– Я что, ясновидящая?

Как не хватает мамы!

– У вас бывали пациенты с передозом?

– Угу, – отзывается она, аккуратно обводя ручкой слово «мусоровоз».

– Тяжелая смерть?

Искренне надеюсь, что нет – что мама просто заснула и не проснулась.

– Просто кошмар.

У Скрипухи поперло: нашла еще слово, «фургон».

– Выташниваешь все кишки.

Стараюсь не давать волю воображению. Закрываю эту дверь.