Сестры - Бернар Миньер (2020)

Видимо, пожарные или службы безопасности вызвали местного специалиста по рептилиям.

– Вот эта милая маленькая змейка, – сказал специалист, – черная мамба, одна из самых смертоносных змей в мире. Очень агрессивна и нападает молниеносно. Ее яд убивает жертву через пятнадцать минут.

При виде треугольной змеиной головы и маленьких черных, ничего не выражающих глаз Сервас почувствовал, как все его тело покрывается холодным потом.

– Если ее хоть по разу укусили все змеи, которых я отловил нынче утром, то ничего удивительного, что она не пришла в себя, – сказал змеелов, указывая на распростертое чуть поодаль тело, которое как раз снимал полицейский видеооператор. – Милая у вас тут, однако, коллекция… Надо же, как судьба распорядилась… Среди этих тварей нет ни одной безобидной, черт побери. Но я, честно говоря, не понимаю, откуда столько укусов. Обычно змеи склонны скорее удрать, чем укусить…

– Благодарю, – холодно сказала доктор Джеллали. Видимо, она оценила господина Змеелова на слабую троечку.

Сервас шагнул через порог комнаты с привкусом пепла во рту. У него возникло ощущение, что температура тела резко упала. Все стеклянные террариумы, с их песком, игрушечными скалами и причудливыми ветками, были пусты. Змей куда-то унесли, и он вздохнул с облегчением. А потом перевел глаза на распростертое у их ног тело.

Из-за отека от укусов лицо Амалии Ланг приобрело размеры футбольного мяча и цвет протухшего мяса. Веки ее припухли, а губы так раздулись, словно она только что подверглась неудачной операции у пластического хирурга. Изо рта и из носа у нее шла кровь. Помимо этого, супруга Эрика Ланга была невероятно худа, и ее тонкие руки вполне могли бы принадлежать какой-нибудь манекенщице 32-го размера, дефилировавшей по подиуму. Но вовсе не от этого у Серваса отчаянно забилось сердце, и не от ее раздутого лица у него закружилась голова. Из-под распахнутого пеньюара у лежащей в позе зародыша Амалии Ланг выглядывало белое платье первопричастницы.

3. Среда

Похолодание

Сервас опять вышел в холодную февральскую ночь. Ни допросить Эрика Ланга, ни толком дослушать объяснения патологоанатома он не успел, но ему непременно надо было уйти с места преступления. Его бил озноб. Что же все это значит, черт побери? Двадцать пять лет ничего не происходило, а тут – на тебе: новая первопричастница! Это дело было занесено в списки блестяще закрытых, виновный повесился и оставил предсмертную записку, которая была идентифицирована. Тогда какого же дьявола это белое платье появилось в доме самого Ланга?

Беспорядочные мысли всплывали и исчезали в его голове, одна бесформеннее другой.

Что же, получается, они ошиблись тогда, в 93-м? Оставили настоящего виновника на свободе? Студент – как же его звали… Домбр – выглядел очень напуганным, когда Сервас и охранник задержали его тогда в подвале с помощью гигантского пса. Мартен прекрасно все помнил, хотя прошло много лет и много всего произошло между тем давним расследованием и сегодняшним днем. Тогда парень упомянул кого-то безжалостного… И его ледяной и леденящий душу голос. А потом покончил с собой… А что, если этот загадочный человек действительно существовал? Но в таком случае почему он так долго себя никак не проявлял? Назвать сегодняшний день годовщиной нельзя: тогда все случилось в мае, а нынче на дворе февраль.

– Ты в порядке? – спросил догнавший его Эсперандье. – Что с тобой случилось? Ты слинял как-то по-воровски, по-тихому…

– Потом объясню, – ответил Сервас, вытаскивая из пачки сигарету.