Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

Это было совещание по случаю какого-то кризиса. Люди бормотали в телефоны, быстро сверялись со списками.

– Ситуация развивается, – сказал мне Ашил.

Пришли еще люди и тоже присоединились к разговору.

– И что теперь? – этот вопрос задала молодая женщина в платке. Такие платки в Бешеле носили замужние женщины из патриархальных семей. Я вспомнил, что видел ее прошлой ночью. Она задала вопрос мне – заключенному, осужденному, консультанту. Все в комнате умолкли и посмотрели на меня. – Расскажите еще раз о том, как захватили Махалию, – сказала она.

– Вы пытаетесь выйти на Орсини? – спросил я. Мне нечего было ей предложить, хотя мне казалось, что я почти что-то нащупал.

Они продолжили разговор, используя неизвестные мне сокращения и сленг, но я чувствовал, что они спорят друг с другом, и пытался понять, о чем именно – о стратегии, о направлении, в котором нужно двигаться. Периодически каждый из них произносил что-то решительным тоном и делал паузу, поднимал или не поднимал руку, и оглядывал комнату, считая голоса.

– Мы должны понимать, что нас сюда привело, – сказал Ашил. – На что бы вы пошли, чтобы узнать то, что знала Махалия? – Его товарищи оживились, стали перебивать друг друга. Я вспомнил слова Яриса и Иоланды о том, как злилась Махалия под конец, и резко выпрямился на стуле.

– В чем дело? – спросил Ашил.

– Нам нужно поехать на раскопки, – сказал я.

Он посмотрел на меня.

– Мы с Тие готовы, – сказал Ашил. – Кто со мной?

Три четверти из собравшихся в комнате подняли руки.

– Я все сказала насчет него, – ответила женщина в платке, которая не подняла руку.

– Мы тебя услышали, – сказал Ашил. – Но… – Он обвел рукой собравшихся: они проголосовали не в ее пользу.

Я ушел вместе с Ашилом. Это было здесь, на улицах – что-то грозящее опасностью.

– Вы чувствуете это? – спросил я. Он даже кивнул. – Мне нужно… Могу я позвонить Датту?

– Нет. Он все еще в отпуске. И если ты его увидишь…

– То что?

– Ты все еще в Проломе. Ему будет легче, если ты оставишь его в покое. Ты будешь встречать знакомых тебе людей. Не ставь их в сложное положение. Они должны знать, где ты.

– Боуден…

– За ним следит милиция – ради его же безопасности. Никто в Бешеле и Уль-Коме не нашел никакой связи между ним и Йорджевичем. Тот, кто пытался его убить…

– Мы все еще полагаем, что это не Орсини? Что никакого Орсини нет?

– …возможно, попытается сделать это снова. Лидеры «Истинных граждан» дают показания полиции. Но, похоже, они не знают, состоял ли Йорджевич или кто-то другой в некоей тайной ячейке. И их это злит. Ты сам видел фильм.

– Где мы? В какой стороне раскопки?

* * *

Он провел нас этим удивительным путем – мы проламывались в транспорте, словно черви, петляя, двигались по обоим городам, оставляя за собой тоннель Пролома. Я думал о том, чем он вооружен и где спрятано оружие. Охранник у ворот Бол-Йе-ана узнал меня и улыбнулся, но его улыбка быстро погасла. Возможно, он слышал о моем исчезновении.

– Мы не подходим к ученым, мы не допрашиваем студентов, – сказал Ашил. – Ты понимаешь, что здесь мы расследуем обстоятельства твоего пролома.

Я стал полицией на месте собственного преступления.

– Нам было бы легче, если бы мы могли поговорить с Нэнси.

– Не разговаривайте ни с кем из ученых или студентов. Итак, начнем. Вы знаете, кто я? – спросил он у охранника.

Мы пошли к Буидзе. Он стоял, прижавшись к стене своего кабинета, и смотрел на нас – на Ашила с сильным, чистым страхом, а на меня – со страхом, к которому примешивалось удивление. Я увидел, как он думает: «Кто он? Могу ли я говорить о том, о чем мы говорили раньше?» Ашил повел меня в глубь комнаты, в затененный участок.

– Я не проламывался, – прошептал Буидзе.

– Вы готовы способствовать проведению расследования? – спросил Ашил.