Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Да, — говорит Мулагеш. — Перебили целую семью, разделали трупы, и все срезы такие чистые. Это не под силу обычному человеку. А вот удар их клинка способен развалить ствол старого дуба как тонкую соломинку.

— Но как они сюда проникают, эти адепты?

— Я вот все думаю о той женщине, которая стояла у угольных куч, — говорит Мулагеш. — Думаю, это как-то с ней связано. Она, верно, нашла способ открыть, я не знаю, дверь туда. И впустила их. И я думаю, что это она разделала то тело, чтобы сбить меня со следа.

— И хотя ты этого не говорила, — медленно произносит Сигурд, — но, похоже, ты считаешь, что эта женщина и есть Сумитра Чудри.

Мулагеш молчит. Ветер бьется в оконные стекла.

— Да, — тихо отвечает она. — Да, считаю. Я видела рисунки в ее комнате, все это безумие, все эти обезображенные тела, которыми она разрисовала стены… И она знает о божественном больше любого человека в Вуртьястане. И потом, кому еще выгодно, чтобы я считала ее мертвой? Только ей.

— Ты полагаешь, она безумна? Иначе с чего ей так поступать?

— Я не знаю, почему она это делает. Но да, сумасшествие — первое, что приходит мне в голову.

— А какая у нее может быть цель? Зачем ей убивать всех этих людей? Целую семью?

— Я не знаю, что у нее на уме. Но она, похоже, тренируется, как-то совершенствуется, что ли. Оттачивает технику, проводит ритуал за ритуалом. И я думаю, что это как-то связано с тинадескитом — мы его нашли на месте первого убийства.

— Руда из шахты, — говорит Сигруд. — Той самой, что обрушило Божество.

— Вуртья, да. Или какая-то ее версия, ну не знаю, я вообще не понимаю, что за хрень тут творится. И я не знаю, почему адепты не остаются здесь дольше, почему исчезают. Может, именно над этим Чудри и работает. Она хочет провести их сюда, выпустить и чтоб они тут оставались. Но зачем ей это — я не представляю.

Сигруд медленно откидывается в кресле, задумчиво остругивая кусок сыру.

— Что тебе говорит твое профессиональное чутье? — спрашивает Мулагеш.

— Чутье подсказывает мне, — говорит Сигруд, — что Вуртья мертва. Это факт. Абсолютно точный. Шара сказала, что на примере Вуртьи стало понятно, что происходит, когда Божество умирает. Его чудеса больше не работают.

— А я вчера как раз в такое чудо и попала.

Сигруд почесывает бровь.

— А почему все это происходит, я не знаю. Но у меня… в общем, у меня есть идея, и она тебе не понравится.

— Какая?

— Вуртья ведь богиня смерти, да?

— Да. И что?

— А что, если Божество, которое сумело создать посмертие для своих адептов, смогло сделать то же самое и для себя?

— Что ты хочешь этим сказать? Что на утесе тогда я видела Вуртью?

— А что такого? Ты говоришь, что все эти души до сих пор в Городе Клинков. Если они там, то почему бы и Вуртье там не оказаться? Как-то же у нее получилось собрать там армию мертвых воинов, она их оживила после смерти — так почему бы не сделать то же самое с собой? Если посмертие для ее адептов действительно существует, то получается, в Городе Клинков сколько душ собрано? Миллионы? Десятки миллионов? Все мертвые воины, которые в течение столетий туда уходили… Это больше солдат, чем в любой другой нынешней армии. И то, что она до сих пор поддерживает их существование, — дело нешуточное.

Мулагеш замирает. В камине с треском лопается полено.

Она выпрямляется в кресле, чувствуя, как от лица отливает кровь. И медленно поворачивается к Сигруду.

— Что? — осторожно интересуется Сигруд.

— Армия, — говорит Мулагеш. — Ты сказал — армия. И я тоже это говорила.

— И?

— А что делает армия?

— Они… э-э-э…

Мулагеш поднимается.

— Так вот зачем все это нужно! Точно! И Сигню это говорила, когда рассказывала о посмертии вуртьястанцев!

Сигруд хмурится:

— А Сигню-то откуда все это знает?

— Знает. Она же здесь выросла, правда?