Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— А. Ну это же хорошо, разве нет?

Мулагеш встает и проходит в кубрик.

Сигню прижимает к глазу подзорную трубу, разглядывая то, что кажется крохотной кочкой на горизонте.

— Да. Нет. Я хотела приблизиться к нему днем. А нам еще идти несколько часов.

Она опускает подзорную трубу.

— Ночью туда нельзя. Ночью… там все по-другому. Или так кажется.

— Так что нам делать, шкипер? Я не знаю, нам теперь в дрейф или, как там это называется, лечь и ждать следующего дня?

Сигню качает головой.

— Тут в дрейф не ляжешь — кругом другие острова и островки. Это слишком опасно. Но на Клыке есть пристань — она не ахти, конечно, но сойдет. — Она морщится и высовывается из люка. — Подожди немного.

Мулагеш сидит рядом с Сигню и смотрит, как вырастают на горизонте острова. Сначала они похожи на маленькие точки, а потом они растут… Растут…

И растут.

И растут.

Глаза ее широко распахиваются:

— Во имя всех морей.

Это не просто острова, какими она их себе воображала: скалистые берега, несколько истрепанных ветром деревьев… Нет, это массивные, высокие колонны из серого камня, камни громоздятся один на другом, и кажется, что они раскачиваются и склоняются, как тростник у берегов реки под порывами ветра. А с одной стороны у них…

Мулагеш хватает подзорную трубу:

— Это лица?

— Да, — мрачно отвечает Сигню. — Лица святого Жургута, святого Петренко, святого Джованека, святого Тока… Все это герои, воины, убившие сотни людей.

Она снова берется за румпель и ведет яхту по узким проливам между высящимися над ними островами.

— Они называют их Клыками Мира. Это из поэмы. А последний остров — это Клык. Сейчас уже никто не помнит, как его звали по-настоящему. Во всяком случае, так мне сказали. И это самый важный остров.

Мулагеш сидит и в благоговейном ужасе смотрит, как Сигню ведет яхту через лес огромных колонн. В камне выбиты и вырезаны лица и целые барельефы — все до одной жуткие картины завоеваний: воины, битвы, лес поднятых мечей, тучи копий, бесчисленные знамена, закрывающие горизонт, и кучи как попало наваленных трупов с торчащими руками и ногами.

А еще у этих островов было не только декоративное назначение: тут и там видны окна или двери, кое-где можно разглядеть лестницы — словно это не изваянные природой скалы, а самые настоящие рукотворные башни. Возможно, внутри они скрывают сотни высеченных из камня комнат, таких же как в форте Тинадеши, — темных, мрачных и тесных. Кто знает, что в них происходило, в этих башнях. Но от одной мысли об этом у Мулагеш бегут по спине мурашки.

На многих колоннах еще сохранились скобы для факелов, и воображение живо подсказывает, какими могли быть Клыки Мира еще сто лет тому назад: везде мерцают огоньки, а в окнах мелькают лица: кто это там внизу идет под парусом…

— Как получилось, что это все не рухнуло? — спрашивает Мулагеш.

— Я не знаю, — говорит Сигню. — Возможно, это существовало само по себе, безо всякой божественной помощи. Или они воспользовались силой Божества, чтобы создать это место, но скалы и барельефы — обычная материя же. Так что я не смогу ответить на ваш вопрос, генерал. — И она мрачно добавляет: — А вот и Клык.

Мулагеш смотрит вперед и видит горный пик, возвышающийся над лесом колонн. Он не похож на другие острова с их обрывистыми, практически вертикальными склонами. Нет, Клык больше напоминает небольшую плавучую гору, покрытую высокими, перекрученными ветром деревьями. А еще — хотя в уходящем свете дня трудно разглядеть что бы то ни было — там много-много каких-то… арок, что ли. Вершина Клыка заросла высокими деревьями с искривленными стволами.

Мулагеш вдруг понимает, что Сигню тяжело дышит — причем не от усталости, а от страха.

— С тобой все в порядке? Может…

— Да! — с вызовом в голосе отвечает Сигню.