Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

Такое простое движение, но оно оживило все те случаи, когда я поступала так же раньше: номер отеля с мягкими, пухлыми подушками, запотевшие зеркала в ванной, он, расстегивающий мое платье, его поцелуи, пахнущие дымом, на моей спине.

Он наблюдал, как я забираю сигарету, словно сражался с армией своих демонов.

– Твои волосы еще мокрые. – Я протянула ему полотенце, думая, что он возьмет его, но он наклонился и зарылся в него лицом.

Я вытирала ему волосы, желая поцеловать темные густые пряди. Я вытирала ему глаза – глаза, знающие все мои тайны. Вытирала его щеки, те, что прижимались к моему животу. Мне было невыносимо касаться его – и не касаться, так что я убрала полотенце от его лица. Но это была ошибка, словно я сняла маску. Его глаза сияли передо мной, распахнутые, нагие, как будто он долго-долго бежал, и теперь был здесь, и смотрел на меня, усталый, ослабевший, мучимый сильной-сильной жаждой.

Пожалуйста, не смотри на меня так.

Он опустил взгляд, взял прядь моих волос и накрутил на палец.

– Я соскучился по тебе, – сказал он.

Это прозвучало еле слышно сквозь шум бури на улице, но оно было здесь, с нами, ревущим крещендо.

Почему его слова могут перевернуть мой мир с ног на голову?

Почему воля, совесть, вина и разум немедленно отлетают в сторону, когда я рядом с ним?

Потому что ты его любишь, пришел ответ.

Ты его любишь.

Ты его любишь.

Это звучало, как отдаленные раскаты грома.

Сколько других женщин любили его, скольких он бросил? Сколько из них сидели с ним вот так же в машине в дождливый вечер? Все эти вещи, выворачивающие душу, стискивающие нутро, которые он делал со мной? Какой смысл в этой печальной, бесполезной любви, если она убьет все остальные мои любви – мою семью, мой дом?

– То, что случилось в тот день, не твоя вина, – сказал он. – Перестань наказывать себя, Шейда.

Я медленно глубоко вдохнула, чувствуя, как моя решимость слабеет.

– Лучше отвези меня домой, – сказала я.

Он кивнул и завел мотор.

Мне не понадобилось говорить ему, куда ехать. Я подумала, не ездил ли он и раньше вокруг моего квартала, высматривая мой дом, гадая, что за мир лежит за его красной дверью.

– Похоже, ты сегодня вернулась первой, – сказал он, подъехав. В доме было темно.

– Дети сегодня у Мааман, а Хафиз в отъезде.

Несколько секунд он смотрел на меня, не отпирая мою дверцу. Воздух сгустился от возможностей.

– Ну… – Я взялась за ручку дрожащими пальцами.

Я уже стояла одной ногой на земле, когда он притянул меня обратно.

– Шейда… Прости меня.

Я знала, что он извинялся за то, что целовался под деревом с незнакомкой в тот день, когда Заин чуть не утонул, но чувствовала только то, как его палец коснулся моего запястья. А ведь он даже сам не знал, что это было так.

– Спокойной ночи, Трой, – повернувшись, я пошла к двери, пошатывающийся комок расстроенных нервов. Я влюблена в мастера темных заклятий девятого уровня.

Дождь казался блаженным облегчением после жаркой, душной машины, но он не мог смыть отпечатка прикосновения Троя. Дрожащими руками я искала в сумке ключи. Обернувшись, я наполовину ожидала увидеть его возле себя. Войдя, я прислонилась к двери и стояла, затаив дыхание, пока не услышала звука отъезжающей машины.

31. Лети, черт возьми, лети

5 августа 2000 года (1)

– Так ты нормально добралась до дома?

Нет, Джейн. Я поскользнулась где-то между твоим и своим домом.

– Да, – ответила я.

– Представляешь? Как это мы вот так встретили Троя посреди улицы?

– Тебе уже вернули машину?