— Мой доктор, мой доктор! — почти пропел Леверет. — Герой нашей истории. Как я рад, что Гидеон нашел вас. Он может быть утомительным, но зато ему не надо платить, потому что он любит приложиться к бутылке. Ему всегда можно доверять, как моему посланнику, всегда. Вы будете с ним часто видеться. Он ваш единственный верный друг в Эдинбурге, не считая меня, но нельзя, чтобы нас с вами заметили вместе, так что Гидеон будет передавать вам сообщения или приводить ко мне. Но я забегаю вперед. Нам многое нужно обсудить. Вы голодны?

Это был тот момент, когда более слабый человек потерял бы самообладание, потребовал объяснения событий, находящихся вне его власти, внезапных перемен в том, что касается лояльности и долга. Но, невзирая на загадочное хорошее настроение Беллока и его витиеватые речи, врач совсем не разгневался, и Беллок от удовлетворения почувствовал омолаживающий прилив сил: он не ошибся, выбрав Мэтью Тэтчера.

— Выходит, теперь меня подарили вам, мистер Леверет.

— Только ненадолго. И это наш секрет, ваш и мой, доктор. Что будете есть?

Турок не хотел ни есть, ни пить — возможно, наконец научился остерегаться брать что-либо, прежде чем подтвердится стоимость угощения. Беллок обдумал свой подход к сердцу этого человека: до чего же непростой зверь! Интересно, как бы Роберт Бил или Уолсингем выслеживали его.

— Если я подарок барона Морсби вам лишь ненадолго, то кто же я тогда?

Сначала похвала:

— Морсби очень дорожит вами — вы, по его словам, «заветный приз». Вы прожили достойную жизнь в Англии, доктор. У вас репутация благочестивого и мудрого человека. Вы известны как великий целитель. Вами дорожат.

— Полагаю, я не раб, потому что беру плату за свои услуги, но милорд Морсби принял меня в дар от королевы, которой я тоже был подарен. И теперь он отдает меня вам. Никто не думает обо мне иначе, как о подарке. — Беллок уловил нотку жалости к себе. — Мистер Леверет, подарок не гордится тем, что он подарок, уверяю вас. Он просто служит.

— Видимо, это какая-то магометанская аксиома. Каким бы ни было настроение подарка, ваша ценность удвоилась за годы, проведенные с Морсби, — вы же теперь два подарка в одном.

Тэтчер покорно склонил голову и стал ждать.

— Вас ждет другой получатель. Морсби уже сообщил ему, что вы в пути. Он написал, руководствуясь моими подсказками, о вашем великом мастерстве и знаниях. Он не сообщил, кто будет вашим новым хозяином? — Тэтчер покачал головой, не проявляя серьезного интереса к этому вопросу. — Что ж, тогда у меня для вас есть несколько невероятных известий. Вы, как вскоре станет известно всем, подарок вашего лорда Морсби Якову VI, королю Шотландии.

Доктор казался равнодушным. Беллок продолжил:

— Завтра вы отправитесь в замок. Если мы с вами достигнем согласия в этом вопросе.

— Значит, мое согласие необходимо?

— Конечно.

— Тогда, пожалуйста, говорите со мной откровенно. Я подарок лорда Морсби вам или шотландскому королю?

— По правде говоря, мне, хотя никто этого не поймет. И королю — с точки зрения широкой публики, — но только на время, и только по моему тайному желанию и вашему тайному согласию. Для разной публики — разные спектакли. Но оба подарка — это воля королевы Елизаветы.

Тэтчер уставился на свои руки, лежащие на столе, и Леверет позволил своей новой марионетке обдумать ситуацию. Поскольку молчание Тэтчера все длилось, великан направился к двери.