Дом последней надежды - Екатерина Лесина (2018)

И улыбалась.

И как можно было оставить ее?

…о находке заговорили и говорили долго, обсуждая, что безумие Мисё — ясно же, что одному мужчине с ребенком не справиться, да и надо ли оно ему, чужого ребенка растить, что само появление младенца. Гадали, чей, да не могли угадать.

Мисё же, продав две жемчужины с нити, справил дом. И козу прикупил, чтобы молоко было… и не только козу, но целое хозяйство завел, окончательно с морем распрощавшись. Но пусть злословили за спиной, а все-таки…

Мисё назвал девочку Акира, ясный свет. И она и вправду уродилась необыкновенно светла. Росла быстро, не по дням, а по часам. Вот уже и оглянуться не успели, как ходить стала.

И бегать.

Бывало, что не уследит Мисё за дочерью, та и рада свободе. Кур пуганет, козу погладит, кошку, что зимою прибилась, на руки возьмет, да и ходит.

Смотрит.

Глаза яснющие, яркие. Личико беленько, только бровки на нем будто тушью нарисованы… И все хмурятся, хмурятся. А сказать, чего, так не скажет. Все ж боги ли порешили, проклял ли кто, а может, еще в колыбели духи-тенгу голос у дитяти утащили — безмолвна была Акира, что зимний день.

Побаивались ее, это да…

Но гнать не смели. Было в ней что-то такое… даже старуха Мидори, которая никого-то не боялась, а лаялась и вовсе со всеми, лишь в громкой сваре видя развлечение, и то смолкала, стоило Акире заглянуть в старушечьи глаза.

Так бы и жили себе, да только напасть приключилась: неведомый мор пришел в деревню. Сперва забрал он старика Хироку, который прожил более ста зим. Ушел он во сне и тихо, а потому никто этой смерти не удивился. Как и следующей… и третьей… а вот когда таких тихих смертей стало больше дюжины, тут-то и заговорили люди, что, мол, неспроста это. Небось, кто-то принес с моря не то поветрие, не то нечисть, не то еще что…

В домах стали вешать ветви дерева шиму, которое известно своей способностью отпугнуть всякую нежить. Жгли восковые свечи.

Приносили соленую воду, вычерчивая тайные знаки.

Не помогало.

Каждую ночь кто-то да уходил.

И люди роптали… боялись.

Кто и когда придумал, что во всем виновата Акира? Не узнаешь теперь. Но люди разом уверились, будто именно она, подкидыш, виновата. Она давече стояла у дома Никону, глядела, как печет его жена рисовые лепешки, и днем раньше у другого дома… у каждого дома, который смерть отметила.

Спроста ли?

Нет.

И вскоре слух оброс немалыми подробностями. Вот уже и видел кто-то, как Акира мотает пряжу прямо из пыли. Или тени собирает в дырявую корзинку. Засылает во двор кошку свою, стало быть, следом метить, чтобы уж ночью, по следу этому, обернувшись птицей-юси пройти…

Редко бывали гости в новом доме Мисё. А уж такие, которые с кольями да огнями, с палками деревянными да сетями, и вовсе никогда. Благо, предупредил Мисё-рыбака старший брат, думал спасти, но иначе вышло.

Выбрался Мисё из дому и не один.

В камнях прибрежных укрылся.

— Не бойся, — сказал он дочери. — Утром мы возьмем лодку и уедем. А они просто боятся… глупые… как можно думать, что ты кому-то вред причинишь? Ничего… до Хакуси я доберусь, а там купим другую лодку… или дом… лучше лодку, слышал, что от Хакуси до Нари всего-то две ночи морем. Ты не боишься моря?

— Нет, — тихо ответила Акира, скидывая полог молчания, и добавила. — Нам нельзя уезжать. Мама не отпустит…

…и поразился, и ужаснулся Мисё-рыбак, поняв, о ком она говорит.

Неужели…

…женщину в нарядном платье Акира видела давно. Сперва та просто подходила к забору, и тогда старая кошка, единственная подруга Акиры, начинала шипеть. А женщина пугалась.

— Отпусти свою кошку, — как-то сказала она и руку протянула. — Тогда я научу тебя замечательной игре.

Акира лишь крепче прижала Лапку к себе. Кошке она верила куда больше, нежели незнакомке, пусть и была та несказанно красива.