Поединок во тьме - Михаил Соловьев (2015)

— От тебя, дорогой, — Аня смеется. — Есть у меня такое чувство, что долго тебя отмывать придется.

— Я не против, если займешься, — смеюсь, но тут же пинок в темноте от Лысого выхватываю.

— Молчите, — шипит он злобно. — Заткнитесь и темноту слушайте, мало ли что.

Действительно, расслабились мы на радостях, а ведь ничего еще не закончилось, и неизвестно, когда на поверхность выберемся, а бежать-то отсюда надо как можно скорее. После мыслей этих давай я «локатором» своим вращать.

Шум водопада теперь мне врагом показался. Подкрадись кто — и не миновать беды. Рассказы петровские о Козлякине вспомнил, как тот в темноте бегает, и почудилось мне, что есть рядом кто-то. Шаги слышу. Ближе, ближе.

Лысому шепчу:

— Слышишь?

— Нет ничего, — отвечает. — Сам себе не придумывай. В темноте всегда что-нибудь мерещится. Если пойдут — такой грохот будет. Успокойся.

Петр гулял минут десять. Я даже запереживал.

— Чего так долго? — шиплю на него.

— Дыру маскировал, — отвечает. — Напихал туда камней вовнутрь. Теперь, если не знаешь, где она, не найдешь.

— Из озера складку достал? — спрашиваю и по карманам его хлопаю.

— Вот она, — стучит Петруха по груди. — Помоги лучше Сереге задвижку затянуть.

И фонарик погасил. Пока мы с Лысым дверцу закрывали, Аня с проводником нашим вещички разбирали и делили, кому что нести. Браунинг у меня Петр отобрал. Совещание про обратный поход получилось короче некуда.

Мои аргументы оставить базовый лагерь как есть только Лысый принял без энтузиазма.

— Обвязку новую оставляю, — шипит. — Французскую систему! Ты, Миха, ответишь, если что случится.

— Нам главное — на поверхность сейчас проскочить, — успокаивает его Анечка. — Меньше, чем за сутки, спасатели прибудут, а там уже и шахты наши — нечего бояться.

Строимся. Петр решение принимает идти без света и головным встает. Я второй, следом Серега, Анечка замыкающей.

Привычно уже за ремни держаться и в темноте гулять. Не совсем удобно на ходу поправлять этот бутор, да и сил что-то мало осталось.

— Кружным путем пойдем, — Петр шепчет. — Нам сейчас чем дальше, тем лучше, так что держитесь. Главное — незамеченными до штольни водоотливной добраться, а там, считай, дома…

42. Леван Гудушаури

Когда Роин рванул неожиданно и стал палить по убегающей фигурке, почувствовал Леван, что конец истории еще не написан.

Была надежда, что лишь ранен Юрка, но с такими травмами, какие удалось разглядеть в свете фонарика, не живут. Полголовы киркой разворочено, и жижица на пол из дырки круглой течет. Лежит парняга куклой на голой скале, даже еще меньше стал.

Ярость ударила Левану в голову, и понял он, что не будет покоя, если убийцу товарища своего они упустят. Мелькает в лучах фонарика фигурка бегуна, Замору прибравшего, но будто заколдованный он — никак не достанешь. После одного из выстрелов клюнул было носом, но хода не сбавил.

«Царапина, — оценил Леван. — Умирать не собирается…»

А так все удачно сегодня закрутилось, хоть и проспал. Когда отсигналил пацанам и замер в ожидании движений, всё мысли в голове своей перебирал.

Темнота угнетала, конечно, и грязь эта совсем не в масть, но на Роина с Заморой посмотришь, и ясно становится, что бывает жизнь и похуже этой.

Лежал на каремате и все душевую стойку на хате своей в Красноярке вспоминал. Щекочут тело струйки теплые. Мелочь вроде, а когда недоступно что-нибудь, так сразу раем кажется. Летят думы облаками легкими — скорей бы заказ воровской исполнить и снова к вольной дружине прибиться.