Поединок во тьме - Михаил Соловьев (2015)

На кухне гостей нет. В зале тоже не видно. Дальше буровить — хамство. Не стоит грубить, Заморенок может и не стерпеть. Уселся на табуретку, и такая злость забрала, что чуть в драку на хозяина не кинулся. Ясно, что не один он здесь. Витает в воздухе нечто опасное и непонятное. Сдержался, прокашлялся и сообразил неожиданно, что и говорить-то не о чем. Воды попросил.

Заморенок черпанул ковшом из кадушки.

— Чего запыхался-то? — говорит. — Издалека бежишь?

Глаза у самого смеются. Искорки озорные, как у пацана. Страху нет совсем, лишь интерес неподдельный.

Наконец мысли в кучу собрались, и понял, что есть-таки тема для обсуждения.

— Гостей я в шахтах жду, Юрка, — сообщил Козлякин. — Старые времена, похоже, начинаются.

— А они и не заканчивались, — отвечает. — Так, только подутихло все, да и мы с тобой вроде обо всем договорились…

«Договорились!» — разозлился Владимир и чуть про мастырку с картоном не предъявил. Еле сдержался, и вслух:

— Договорились. Конечно, вот только не знаю, куда гости мои полезут — на мою сторону или на твою.

— А зачем они идут? — Юрка в лоб спрашивает. — Интересное что?

Вот тут и настала Козлякину пора соображать быстрее, а на ум ничего и не идет. Плохой советчик — гнев, во все времена. Гнев и торопливость. Забормотал что-то бессвязное, а Заморенок смеется только.

— Чаю будешь? — спрашивает.

Ну, чай так чай, вот только никак нормального объяснения подобрать не получается, да и прокусил Юрка, что непростая просьба у гостя. Угощение, смотри, предлагает.

— Ну, давай рассказывай, чего узнал, — наклонился Заморенок. — Только правду говори, не крути. Тебе же это важней. Один много не сожрешь.

Чуть излагать не начал, а потом зло взяло. Ситуация-то пятьдесят на пятьдесят. Не факт, что каверна на территории Заморенка находится. Велика вероятность, что и на собственной.

— Давай так, — заговорил Козлякин. — Когда тебе надо будет, только скажи. Любой угол на моей территории к твоим услугам, а мне сейчас только вольная нужна на твоей стороне пошариться.

— Не пойдет, — смеется Юрка. — Расклад давай на стол. Твоя хотелка, не моя. А на нет и суда не будет, вот только я под землю теперь факт полезу, если посторонние в городе появятся. Гляну, где им медом намазано… а может, тебя сейчас вальнуть? И вся недолга?

В лицо Козлякину глянул вороненый ствол тэтэшника.

— Ты к кому торговаться пришел? Кого пугать? Соображаешь?

— В избе не станешь кровью мазать, — вздрогнул Козлякин. — А потом, я гляжу, гости у тебя?

— Вот потому ты и жив пока, Вовка, — серьезно проговорил Заморенок. — Потому и жив, что не напугать тебя ничем. Ты с детства такой. Может, эта смелость от сумасшествия твоего? Ну, тогда ты снова человек Божий, и хотя грешник не меньше моего, а трогать тебя не стоит. Скажу тебе прямо: ты по шахтам ходишь, пока я того хочу, мне и в городе тебя прибрать — не вопрос. С Петром-то, сынком инженерским, ты так и не справился, хоть и выходил с ним гладиаторствовать в припадках своих.

— А что Петр? — смешался Козлякин. — При чем тут Петр?

— В воздуховоде я сидел, когда ты на него с кувалдой кинулся. Петр же не такой простой. Он в войне той вообще не участвовал и первым был за договориться и работать артельно. Это ты, Вовчик, всю поганку тогда замутил, на твоей совести души человеческие. Сначала ты с ума сошел, а потом уж и остальные…

— А ты? — порадовался Козлякин неожиданной перемене в разговоре.

— И я попался. Особенно после того, как на поводу у тебя пошел, — грустно ответил Заморенок. — Попался. Чего греха таить? Шахты, они любого, кто о себе только думает, скрутят. А с Петром-то, гляди, порядок. И семья, и дети…

— Да уж, порядок, — присмотрелся к собеседнику Володя. — Ну так что, может, договоримся?

— Нет, — отрезал Юрка. — Или расклад на стол, или покеда, и каждый за себя. Закончен базар.

24. М. Птахин